Моя любовь
Шрифт:
Только когда мне было десять лет, я узнала, что мою маму звали Татьяной…
В верхнем ряду слева — моя школьная любовь и я
В
В белой кофточке — я, студентка Авиационного института
Семнадцать лет — пора любви. Сергей стал моим избранником
Эти фотографии красовались по всей Москве, когда на экраны вышла «Моя любовь»
В 1939 году Дунаевский был уже знаменитым композитором…
«Случай в вулкане» уже никто не помнит. Но корабль, где снималась картина, мне никогда не забыть
С Николаем Крючковым я впервые встретилась на съемках фильма «Парень из нашего города»
Стать женой великого человека?
Фильм «Она защищает Родину» снимался в 1942 году в единственном павильоне Алма — Атинской студии и чаще всего по ночам
Война. Новые роли, состоявшиеся и не состоявшиеся
Владимир Рапопорт стал моим вторым мужем в конце войны
За роль воспитательницы в фильме «У них есть Родина» я получила Сталинскую премию
На съемках фильма «Об этом забывать нельзя» я очень подружилась с Ольгой Жизневой и Сергеем Бондарчуком
Гастрольная труппа Театра киноактера: Сергей Гурзо, Глеб Романов,
Гастроли — это и встречи с поклонниками, и редкие минуты общения с природой
— Вам выделена квартира. Высотный дом, Котельническая набережная. Будете смотреть?
— Я сейчас приеду!
Помчалась, помню, под дождем, влетела в Моссовет. Мне говорят:
— Вот вам смотровой ордер.
— Не надо мне смотровой, сразу выписывайте любую квартиру!
Я приехала на Котельническую, иду в домоуправление. Дежурный дает мне ключ. Тринадцатый этаж. Весь дом был уже заселен, и это была единственная пустая квартира. Почему пустая, кто сюда не поехал, что случилось — я ничего не знаю. Я вошла в лифт, а лифты работали тогда скоростные, потом пожилые люди потребовали, чтобы эту скорость уменьшили. В квартире было так красиво! Роскошные люстры, бронзовые ручки, тяжелые дубовые двери, в холле — натертые до блеска полы.
Я открыла дверь в квартиру и ахнула. Как во сне! Мебель, вешалки, буфет на кухне. Я на все это смотрела, у меня колотилось сердце. А когда снова вошла в лифт, то потеряла сознание. То ли от скоростного лифта, то ли от радости. Прихожу в себя. Какой-то мужчина стоит надо мной:
— Что с вами?
У меня зонтик в одной руке, сумка в другой. Я лежу, распластанная, в этом лифте, и говорю:
— Я квартиру получила.
Высотный дом был очень добротно построен. Здесь главным образом жили генералы, кагэбэшники (Сталин им давал), ну и писатели, композиторы и несколько артистов — Уланова, Жаров и другие. Это был престижный дом. Внизу сидел дежурный с телефоном, телефоны были даже в лифтах. И, конечно, лифтеры. Жильцы любили свой дом, гордились им.
Если бы вы только видели, что с ним стало сейчас! Все разбито, разрушено. Массивные двери раскрыты настежь, их уже около года ремонтируют. Дежурных нет и в помине. Дом ни разу не ремонтировался, а построили его в 1952 году! Все коммуникации сгнили. Крысы нахально разгуливают по некогда роскошным холлам. Люстры погасли. У меня уже два раза лопались батареи и всю квартиру заливало горячей водой. Половина батарей вообще не работает. Окна не закрываются, потому что рамы сгнили. В доме 21 этаж, а работает только один лифт, другой все время в ремонте. Лифт часто стоит. Поднимайся как хочешь. Вид ужасный. Внизу лужи… нет, озера воды, спасибо, хоть доски положили. О нашем доме много писали, говорили, что его трудно содержать. Но половина квартир уже продана, сдана под офисы, конторы. Появились какие-то чужие люди, слышится иностранная речь. Наших бывших жильцов совсем не видно. Где-то в 7–8 часов вечера из дома уже никто не выходит. Все боятся. Вот недавно у нас был взрыв. Было очень страшно, но я убедилась, сколько у меня друзей. Когда о взрыве стало известно, кто только мне не позвонил! Даже Шауро, бывший зав. отделом ЦК.
И еще меня спасает вид из окна. Окна выходят во двор, а на горизонте высятся Воробьевы горы и Университет. И там заходит солнце. Очень бывает красиво. Вся Москва на ладони. И даже с тринадцатого этажа видно, как Москва хорошеет. Особенно вечером. Кругом иллюминация, разноцветная реклама. Я очень люблю пейзаж за окном. Когда на ладони весь город, ты так радуешься тому, что Москва стала чище, что реставрируются старые особняки. Они оказались такие красивые! Да, да, Москва за последний год очень похорошела. Хоть в этом есть радость. А наш дом надо просто взорвать. Шучу. Но что-то с ним делать надо.
Подозреваются все
Раз уж речь зашла о Берии, расскажу немного о тех страшных временах, когда шли аресты, вербовки. Тогда все искали шпионов, было такое настроение — враг не дремлет, везде шпионы. Каждый хотел проявить бдительность и тоже впадал в истерию.
Я помню, как один раз на Арбате увидела человека, который просто читал газету Мне показалось, что он смотрит мимо нее и вообще очень странно себя ведет. На нем была иностранная яркая рубашка, мы не привыкли к такой одежде тогда. Мы были, как китайцы при Мао Цзэдуне, одеты во все серое. Это был период, когда все ходили в каком-то мрачном, никто никогда не носил ничего яркого. И вот я думаю: «Пойду сообщу, это же наверняка шпион».