Моя любой ценой
Шрифт:
— Вот так, девочка, будь со мной.
Я увожу глаза в сторону, отворачиваясь полностью, но мужчину это не устраивает. Он хочет быть свидетелем своей победы. Торжества его силы надо мной. Поэтому начинает двигать рукой интенсивнее, как будто наказывая меня за непослушание.
Чувствую его горячие прикосновения к своей шее. Словно желая меня пометить, Марк оставляет засосы на нежной коже, кусая и терзая её. Сквозь своё сбитое дыхание чувствую его возбуждённое рычание, когда зубами он прикусывает мои скулы, усиливая нажим пальцев.
От его резких и грубых действий
А пока он играет со мной и демонстрирует свою власть, я всё больше теряю себя. Тело больше мне не принадлежит, став расплавленным воском в руках Марка, придавленным его сильным телом к кровати, побеждённым и взятым в плен.
Приближение оргазма ещё сильнее вводит меня в исступление, а по дыханию и движениям мужчины я понимаю, что он тоже это чувствует. И вот, когда я была уже на грани, внутри резко появляется сводящее чувство пустоты, от чего я бросаю взгляд на Марка, в глазах которого горит похоть и торжество.
— Нет, так быстро ты сегодня не кончишь, — ухмыляется, оглядывая меня с головы до ног.
Представляю, что он сейчас видит. Волосы растрёпаны, раскрасневшиеся щёки, влажные припухшие губы, которые я то и дело закусывала чтобы стонами не выдавать своего преступного удовольствия, ноги разведены в стороны, а платье задралось до самого живота, обнажая меня перед ним.
— Я буду мучить тебя долго. Ты за всё заплатишь, — с этими словами мужчина отпускает мои руки и разрывает на шее тонкое металлическое кольцо, держащее платье, срывая единственную преграду, которая осталась на мне.
Глава 28
Марк
Я убью её. Разорву. Выбью всю дурь из этой симпатичной, но, как оказалось, абсолютно пустой головы.
Сейчас перед моими глазами не женщина, от которой я схожу с ума, а безумная дура, которая нарвалась на такие неприятности, что сама теперь из них ни за что не выпутается. И расхлёбывать это дерьмо придётся мне. Потому что девчонка решила поиграть в сыщика, мать её!
И потому что я хочу её больше всего на свете. И принадлежать она будет только мне.
Сначала, когда я увидел её в той чёртовой клетке, я не поверил своим глазам. Решил, что это виски ударил в голову и моя мания преследует меня в этот вечер особенно сильно. Но уже через секунду я понял, что показаться не могло. Я почувствовал присутствие Аланы сразу же, но не понял этого. Тело просто среагировало на её близость разрядом тока, который я списал на напряжение и осторожность в новом месте. Думал, что это инстинкт самосохранения подаёт сигнал, а это она.
Я никогда не приходил в «Грех». Даже переговоры со Змеем проводил у себя или на нейтральной территории. Не было интереса приходить в бордель, который для прикрытия назвали словом «клуб». Я знал что Змей торгует девками. Знал, что в приватах бывают не только танцы. И что самые отвратные извращенцы — завсегдатаи этих грязных стен. Но из-за подозрений о том, что мелкие пешки Змея могли
И всё сорвалось едва начавшись. Из-за полуголой Аланы, крутящейся в металлических решётках так, будто она самая опытная шлюха из всех, кого я когда-либо видел. Её одежда, если можно так назвать те лоскутки ткани, которые сжимали её кожу, движения, будто она трахалась сама с собой и музыкой, звучащей вокруг, покорно опущенные вниз глаза — всё это пробудило во мне голодного зверя моментально.
И проблема была в том, что не только во мне.
— Смотри какая, — слышу довольный голос Змея, — Собрал сегодня самых сочных, специально для особых гостей.
Какого хрена? Они что, знакомы? И давно она тут танцует? Влезла сюда в поисках сестры? И с каких пор сверкает тут свой голой задницей, скрывая это от меня и строя из себя недотрогу? И успела ли уже кого-то здесь обслужить?
От последней мысли сжимаю челюсть и чувствую, как пальцы сдавливают холодный стакан с виски, к которому я потерял интерес.
— Та, что по центру, — продолжает подливать масла в огонь Змей, — Настоящая бомба. Мне её посоветовал один приятель. Может вместить в себя сразу троих. У неё сегодня дебют в «Грехе».
Пелена застилает глаза и я стараюсь этого не показать. Сука. Лживая сука.
— Можем взять её на двоих, если хочешь, — едва сдерживаюсь чтобы не вмазать по уже изуродованному лицу, но стараюсь держать себя в руках. Никто не должен узнать что происходит. Ни единый мускул на моём лице не имеет права выдать правду.
— Я пришёл сюда не тёлок трахать, а поговорить.
Я знаю как всё устроено. Если покажу свой интерес — рискую сдать себя в руки врагу. Любой компромат в нашей среде — опасность. Мой авторитет пошатнётся, а это даст повод остальным начать подумывать о лишних телодвижениях. Змей знает, что я не любитель услуг шлюх, а пришёл к нему по делу.
Но разговоры в кабинете он не ведёт. Слишком любит хвастаться своими «зверушками» и погружать других в мир порока, который сам и создал. Плюс он жёстко зависимый и ни дня не может провести без того чтобы кто-то не обработал ему его хрен.
Совмещает приятное с полезным, так сказать.
И я согласился подыграть. Потому что мне нужны ответы. Кто-то очень рисковый и глупый решил наследить на моей территории и я хочу знать причастны ли к этому те, с кем у мня уже заключены некоторые договорённости. Потому что мне всегда нужно быть на пару шагов впереди.
— Брось, Марк, расслабься. Я специально к твоему приходу подобрал лучших. Поверь, ты будешь впечатлён, — тон Змея такой приторный и мерзкий, что хочется послать его и уйти, но, само собой, план действий иной.
— Если она такая талантливая, — говорю максимально небрежно, будто совершенно не заинтересован в происходящем, — Хочу опробовать её сам.
— А ты жадный мерзавец, — ухмыляется Змей, а меня начинает трясти от ярости, когда я вижу каким сальным взглядом он ощупывает Алану, пока что не заметившую меня.