Моя любой ценой
Шрифт:
Пока я себя даже боюсь. Таким свирепым с женщиной я ещё не был. Были те, кто ломался, целок из себя строил, но быстро их ломал, да так, что громче остальных стонали и поглубже заглатывали. Но это не то. Алана не та.
Столько чувств во мне вызывает, что одновременно и придушить хочу, и трахать до утра. Час на сон и по новой. Сделать её своей постельной игрушкой. Привязать. Никуда не выпускать, чтобы в любой момент пришёл — а она уже с раздвинутыми ногами лежит. Но сейчас многое зависит от того что сама она делать будет. Как себя поведёт. Если признает что херню исполнила, может всё мирно закончится. Но сука ж гордая.
Но она не думает. Совсем. Кидается на меня, кричит, да ещё в платье этом своём блядском, которое только больше меня распаляет. Но что-то внутри не даёт на неё наброситься. Принципы, сука. Слово же дал. И ей, и себе. Что не трону, дам время. Наливаю себе виски, чтобы быстро успокоиться и напряжение сбросить. Ей не даю. Нужна трезвая. Кто-то из нас должен рассудок сохранять.
Но не помогает. Сука, только ещё сильнее меня разгоняет. Кровь кипит внутри, особенно когда рядом её чувствую, к стене прижимаю. И эта гордость её, носик вздёрнутый, когда подбородок поднимает, пытаясь со мной бодаться, с ума сводят. Так и хочется бросить её на постель, раздвинуть ноги и покорить эту неприступную вершину. Направить её огонь в правильное русло. И я уже на грани. Одна её ошибка — и я сброшу чёртовы остатки разума.
Давай, девочка, спровоцируй меня!
И она это делает. С присущими ей дерзостью и огнём кричит так, что эти крики хочется перевести в низкие стоны, которые я слышал в грёбаном «Грехе». Как бы не пыталась она сдерживаться, звуки её голоса навсегда в моей памяти.
— Мне не нужна такая помощь. Ты такой же дикарь как и те, что были там!
Вот оно. То, что было мне так необходимо. Неосторожно брошенные слова, которые ломают внутри меня плотину, крушат её на мелкие кусочки и срывают мне крышу.
Девчонка сама не знает что говорит и её очередные ложные обвинения вызывают во мне вспышку ярости, которую я тут же перевожу в похоть. Настигаю её у стола и нагибаю так, чтобы обездвижить. Сейчас покажу ей какие там были дикари и что могло её ожидать.
Внутри меня будто проснулся бешеный жестокий зверь, целью которого мучить и делать больно. Мне так хочется наказать Алану, напугать, показать ей что она натворила, что я действительно зверею, грубо раздвигая ей ноги и не обращая внимания на её попытки вырваться, резко вставляю в неё пальцы, разрывая её нежную плоть. Терзая. Вдавливая до упора.
Я не хочу доставить ей удовольствие. Нет. Сейчас удовольствие лишь для меня и заключается оно в том, чтобы овладеть, сломить, подчинить себе эту дерзкую женщину, решившую побороться со мной. Показать ей, что силы не равны и я могу сделать с ней всё что мне придёт в голову.
Где-то издалека до меня доносятся её крики, но я будто где-то не здесь. Ускоряю свои движения и закрываю ей рот рукой, чтобы приглушить крики. А то, как она пытается вырваться ещё сильнее разжигает во мне огонь. Я словно горю изнутри, пока мной самим овладели демоны, живущие в моей тёмной душе. То, что я сейчас делаю — не похоже на меня. Никогда и никого я не брал силой, никому не делал больно. Кто изначально сопротивлялся — быстро сдавались. Но эта сука делает меня таким. Превращает в монстра. Будит во мне самое тёмное, что есть внутри. И теперь расплачивается за это.
Член
Но в момент я будто возвращаюсь в реальность и вспоминаю о том, что мучаю женщину, от которой схожу с ума уже несколько месяцев. И что получить её я хочу точно не таким образом. Она сама должна меня хотеть. И точно не из страха. Я видел что с ней происходило в випке. Несмотря на все ругательства и сдержанность, за которыми девушка пыталась спрятаться, я ещё и ощущал её порыв, который не спутать ни с чем. Ей нравилось то, что я делал с её телом. Нравилось как сжимал её грудь, как пальцами доводил до дрожи. Чёрт возьми, то как она намокла не спутаешь ни с чем. И это точно происходило не из страха или ненависти.
С огромным, просто неимоверным усилием я отпускаю девушку и делаю шаг назад, сжимая челюсть и тяжело дыша. Застёгиваю штаны и надеюсь, что сейчас она успокоится и хотя бы после того что я сделал, её запас дерзости немного сократится. То, что я сдержался сейчас — настоящее чудо и второго такого раза может не случиться.
Алана несколько секунд не двигается, такая уязвимая и растерянная, после чего разворачивается и непонимающе смотрит на меня. Ну же, девочка, сдайся. Успокойся, остановись, прекрати лезть на рожон. Спаси нас обоих.
— Какого чёрта? — поспешно натягивает вниз платье, а я наблюдаю за тем, как ткань струится по её бёдрам.
Платье слишком короткое, чтобы скрыть от меня её стройные ноги. Слишком короткое, чтобы не порождать в голове массу самых грязных мыслей и фантазий.
— Это и на один процент не то, что с тобой было бы там, а ты уже орёшь как ненормальная, — бросаю я, желая отрезвить её, вернуть понимание того, что всё, что сейчас происходит — во многом её вина. Но девушка совершенного другого мнения.
Потому что она снова бросается на меня с кулаками и я понимаю, что огонь этой дьяволицы только разгорается. Удивительная. Другая на её месте забилась бы в угол, утопая в слезах, а эта, оказавшись на грани изнасилования, бежит на огромного мужика, наивно рассчитывая нанести ему урон.
Но кое что ей всё же удаётся. Хлёсткая пощёчина прилетает мне по лицу и я понимаю, что разговором с ней мы сейчас ничего не решим. То пламя, которое сжигает меня, горит и в ней. И я знаю как его успокоить.
Бросаю девушку на кровать, рывком раздвигаю её ноги и отсчитываю секунды до того, как услышу:
— Ненавижу, — знаю, девочка, уже знаю, что ты скажешь. И знаю, что это ложь.
— Сейчас посмотрим, — перехватываю её изящные тонкие ручки над головой одной рукой, а вторую возвращаю ко влажным складкам, с наслаждением отмечая, что она действительно мокрая, — Так ненавидишь, что уже намокла. Бедная девочка.
— Пошёл ты!
Всё, что происходит дальше — словно сон. Нежное женское тело подо мной извивается, то и дело подставляя мне шею для поцелуев и укусов. Её стоны, которые она едва сдерживает, разрезают пространство и с каждым разом всё сильнее заставляют кровь бурлить внутри. Громкие сочные хлюпанья, которые раздаются между её ног кружат мне голову и показывают всю её «ненависть». Власть, которая у меня есть над этой потрясающей женщиной пьянит, вызывает зависимость, пробуждает всё самое низменное и животное, что есть во мне.