Шрифт:
Д.Р
У Костяна сегодня день рождения. Двадцать шесть лет. Дел невпроворот. Надо съездить на «Белорусскую» за рецептом для бабушки, зайти в ОВИР (или как он теперь называется?) – получить загранпаспорт и ещё забежать на рынок, купить продукты. Вечером друзья придут отмечать.
Первое поздравление Костяну пришло с астрологического сайта. В прошлом году он заказал у них годовой гороскоп, оплатив его эсэмэской, и теперь читает стандартный стишок про «море счастья и отсутствие ненастья», а в прицепе – бесплатный
– Привет.
– Доброе утро…
«Будьте осторожны в принятии решений, возможны преграды в пути…»
В ванной включилась вода.
«Сатурн поставит вас перед выбором…»
Катя подходит со спины:
– У меня задержка.
– Задержка…
– Уже пятый день… Ой, с днём рождения! – Катя целует Костяна в шею.
Недавно они занимались любовью, выпив бутылку вина. Катя в приступе экстаза воскликнула: «Я хочу, чтобы ты кончил в меня!» Костян даже приостановился и переспросил. «Да, да! У меня не сегодня завтра начнутся месячные, не останавливайся!..» Ну, он и кончил… А месячные так и не начались… Вот так подарочек ко дню рождения.
Впрочем, паниковать ещё рано. Костян старается вести себя спокойно, по-мужски. В конце концов они уже два года вместе, типа любят друг друга, Катя в принципе хочет ребёнка… Не сейчас, правда, позже, как-нибудь потом… эх…
На улице холодно. Даже не холодно, а промозгло. Под ногами грязное липкое месиво. Москва. Конец декабря.
Звонит мобильный. Мать.
– Мы с Володей тебя поздравляем. – Володя – это Костянов отец.
– Спасибо, мам…
– Лекарства бабушке купил?
– Сейчас еду за рецептом…
Костян терпеливо выслушивает материнские поздравления и указания, что-то отвечает, наконец, напоминает про квартиру:
– Мам, в понедельник я позвоню в агентство, пора сдавать.
– Понедельник – неудачный день, давай через неделю. – Мать суеверна. Кроме того, она патологически не способна принимать решения. Она, например, никогда не знает, что съесть утром: яичницу, йогурт или вообще не завтракать. Вот уже два месяца, как решено сдать завещанную ему умершей тёткой однушку, и всё никак. Ключи и свидетельство о собственности хранятся у матери.
– Если понедельник неудачный, давай во вторник.
– Во вторник я иду к врачу.
– Ты что, весь день будешь у врача? – начинает злиться Костян.
– Не знаю, я не могу бегать, как солдат!
– Передай мне документы и ключи, я сам буду её показывать. Ведь мне квартиру завещали!
– Куда ты всё время торопишься?!
– Я не тороплюсь, просто с деньгами плохо, надоело одалживать!
– Сам виноват! Уже не маленький, устройся на нормальную работу! – попрекает мать.
Костян телевизионный сценарист. То густо, то пусто.
– Слушай, давай не будем обсуждать. Я занимаюсь любимым делом, у меня неплохо получается. Трудные периоды у всех бывают.
– Пошёл бы в аспирантуру, преподавал бы сейчас.
– Я
– Что-то ты расхозяйничался больно!
Костян с трудом сдерживает бешенство. Молчит несколько секунд, ждёт, пока волна отхлынет.
– Значит, так, – по слогам говорит он. – В понедельник я звоню в агентство и зову риелтора. Будь добра, передай мне ключи и документы.
В трубке тишина. Он отключается.
Родителям самим не хватает на жизнь. Сдача квартиры всем принесёт пользу, но мать упирается. Она боится мошенников, недобросовестных съёмщиков и чёрт знает чего ещё. Лишь бы не принимать решения. А ещё она любит указывать Костяну, что и как делать. Он жалеет её, выслушивает нотации, исправно навещает, помогает, когда может, деньгами. Даже купил родителям маленькую немецкую машину. Теперь же, когда у него трудное время, мать не хочет пойти навстречу… «Может, наврать, что я расстался с Катей? – думает он. – Типа, мне некуда податься. Тогда мать даст ключи. А если скажет: „Возвращайся домой, сынок, живи с нами“? Только этого не хватало…»
На Ленинградском проспекте возле метро стоят нескончаемые ряды торговцев сувенирами-крысами. Какую-то долю секунды Костян удивляется такому наплыву игрушечных грызунов, но тут же вспоминает: ведь наступает год крысы, а значит, горожане, за неимением ничего лучшего, скорее всего подарят своим близким крысу на присоске, крысу сидячую или крысу на батарейках. Грызуны имеются самые разнообразные, многие переодеты в узнаваемых персонажей. Вот крыса-президент, крыса-мент, крыса-проститутка. Есть даже крыса-зебра. Крысы на батарейках двигаются, машут «руками», переступают «ногами» и произносят «с Новым годом, детка!» механическим голосом.
Торговцы со своими столиками расположились под стеной помпезного сталинского дома, обложенного бугристым камнем. Костян с детства знает, что такой камень немцы привезли в 41-м, чтобы поставить памятник Гитлеру, но наступление сорвалось, и запасы камня использовали в сталинском строительстве. Домов с таким камнем в городе много. Или памятник предполагался огромный, или Костян что-то путает… Задумавшись, он чуть не спотыкается об нищенку, стоящую коленями на картонке и бьющую поклоны.
– Извините…
Всего в нескольких метрах от стены дома, вдоль мостовой установлен хлипкий забор из сетки, огораживающий строительные работы. Расширяют проезжую часть проспекта. Гремят бурильные и долбильные машины, обдавая пешеходов клубами чёрной вонючей гари.
Костян спешит, лавирует, обгоняя неторопливых. Попав под очередное теплое облако, выпущенное прямо в него жёлтым экскаватором, Костян отскакивает к «гитлеровским» камням и тут же попадает под встречный поток пешеходов. В сущности, мало кто из них опаздывает, но все почему-то бегут. Костяна толкают, обругивают. Под правым каблуком ощущается перекатывающийся скользкий и упругий комок.