Шрифт:
Часть первая
Июньское утро, пробок нет. С другой стороны, какие пробки в рабочий день по пути из города. Я иду на ста двадцати в левом ряду и рассчитываю оказаться на даче уже минут через десять. Шоссе вьётся среди посёлков и перелесков, освещённых розовато-золотистым светом.
Мама срочно вызвала меня, чтобы я отвёз её в город на УЗИ. Все её дела имеют статус срочных. Без паники и кипиша она ничего не совершает. А тут ещё и маятник подсказал. Маятник – грузик на нитке, отвечающий на любой вопрос. С маятником мама советуется по любому, даже самому мелкому
Проезжаю мимо рынка садовых растений. Возле «компании» яблонь с подвязанными мешковиной корнями копошатся месячные щенки. Их мать, косматая дворняга, отдыхает тут же, подставив солнцу бок.
Скоро отъезд… Сяду в мягкое кресло бизнес-класса и полечу… Мне достался отличный заказ – оформление виллы богатых русских в Майами. Вылетаю через две недели. В паспорте уже стоит штатовская виза, билеты куплены. Я весь в предвкушении жизни на роскошном курорте и ненапряжной, интересной работы.
Мой «фолькс» уже едет по заросшим улицам среди старых дач. Наш забор из штакетника, шелушащегося слоями старой краски, напоминает пьяную компанию: один столб кренится вправо, другой влево, а третий выперло в какую-то давнюю зиму, и он вовсе лезет ввысь.
Выхожу из машины. К воротам спешит радостный Ваня. Точно медвежонок в вольере, увидевший, что служитель зоопарка принёс еду.
– Привет! Привет!
– Привет, поможешь открыть?
Ваня пытается распахнуть одну из створок ворот, но она просела и цепляется за землю.
– Приподнять надо, Вань.
Кряхтя, мы открываем путь «фольксвагену».
– Можно, я с тобой проедусь? – спрашивает Ваня, весь горя от желания залезть в машину.
– Валяй.
Он усаживается на соседнее сиденье и начинает копаться под ним в поиске рычажка. Сиденье отодвинуто слишком далеко – у Оли длинные ноги. Я трогаюсь с места.
– Постой, я ещё не пристегнулся! – вопит Ваня.
– Тут ехать два метра!
– Стой! Непристёгнутых штрафуют!
Приходится остановиться, помочь Ване найти гнездо для ременной застёжки и подвинуть сиденье, чтобы ему было комфортно. Теперь Ваня удовлетворён.
– Как дела на работе?
– Нормально, – отвечаю я, въезжая в ворота. – Идут потихоньку.
Не люблю эти семейные расспросы о работе. А у Вани ещё манера интересоваться всем, как у моей матери. Интересоваться и давать советы. А вот и она…
Ваня снова путается с ремнём, приходится его отстегнуть. Выходим из машины.
– Привет, мам, – целую её прохладную щёку. Мать состарилась. Морщины, осанка.
– Привет. – Мама простужена и явно не в настроении, лицо напряжённое, чем-то недовольное. Нос заложен.
Со ступеней веранды спускается отец. Крепкий мужик с седым «ёжиком». Друг полковник давным-давно подарил ему штаны цвета хаки, побывавшие в Афгане. На даче отец из них не вылезает, отчего становится похож на бравого отставника. Он улыбается.
– Привет, пап. – Его я тоже целую. Его щека колется незаметной щетиной, как в детстве, когда он целовал меня перед сном. Только теперь вместо нежной детской щёчки я отвечаю ему ответным покалыванием.
– Как здоровье? – интересуется мама.
– Нормально.
– Ты страницу двести читаешь? – Недавно она снабдила меня необычным молитвенником из древнеегипетского храма. В современном названии, конечно. На странице двести содержится особо важная, с ее точки зрения, молитва: «Я не заставляю плакать других, не отнимаю молока у ребёнка»… От себя мама приписала: «Слушаюсь родителей во всём», а одну строчку тщательно зачеркнула. Я долго смотрел на просвет и определил, что там написано. «Я слушаюсь только Бога»…
– Читаю.
– Ты правда читаешь или только мне так говоришь? – наседает мать.
– Галь, ну не начинай опять… – Отец трогает её за локоть.
– А ты не лезь! – обрывает его мама. Вот и встретили сына…
Чтобы ухаживать за Ваней, мама бросила работу и увлеклась религиями, гаданиями и разговорами с Высшими Космическими Силами. Ответы этих самых сил «озвучивает» всё тот же маятник. До недавних пор она переводила деньги целителю Семенкову за то, что тот «дистанционно лечил» Ваню. Мама свела знакомство с ясновидящей Ириной, бывшим бухгалтером, которая каждый день даёт советы. Мама часто рассказывает с благоговением историю жизни этой самой ясновидящей: «У Иры мать – ведьма. Когда Ира отказалась тоже стать ведьмой, мать навела на неё чёрномагические программы и чуть не убила. Ира перенесла клиническую смерть, но выжила. Ира разговаривала с Иисусом Христом. Он сказал, что ей рано умирать, что у неё есть миссия на Земле…»
– А ты что, простыла? – спрашиваю.
– Да, отец окно не закрыл, сквозняк устроил.
Папа морщится, покачивает головой.
– О, какие у вас качели! – с преувеличенным восторгом восклицаю я, чтобы разрядить обстановку.
Ваня тут же плюхается на них и принимается раскачиваться, демонстрируя достоинства качелей. Однако мама решила не отставать:
– Мне маятник сказал, что на тебя навели порчу. Я тоже в молодости ни во что не верила. Только Бог может помочь. Молись Богу. У тебя грехов много. Я уже сняла с тебя четыреста… нет, семьсот грехов из прошлых жизней, чищу твою карму молитвами, но ты сам тоже должен молиться.
– Мам, я молюсь.
– Галь, дай человеку отдохнуть с дороги, – снова пытается внедриться в разговор папа.
– Весь в отца! – обвинительным голосом наезжает на меня мать. – Ни во что не веришь! У тебя здоровье из-за этого плохое, всё лицо в прыщах!
– В каких прыщах?.. – Я машинально ощупываю свои щёки. Давно, когда обнаружилась Ванина болезнь, у меня от нервов появились воспаления на лице, но они тысячу лет как прошли.
– Мам, ты в своём уме?! У меня нет прыщей! Я бритвой порезался!
Ей хочется, чтобы все вокруг болели. Тогда окажется, что она права. Если люди здоровы и счастливы, значит, её теории о сглазах и порчах – туфта.
Наши отношения не меняются годами: мама провоцирует меня на грубость, начинается скандал. Наговорив лишнего, я чувствую себя виноватым и иду к ней извиняться. Сколько раз я уговаривал себя не реагировать на её указания, хитрить – ничего не получается. Рано или поздно ей удаётся вывести меня из равновесия.
– Я определила твои грехи из прошлых жизней: прелюбодеяние, предательство… И всё потому, что ты в Бога не веришь!