Моя Мэрилин
Шрифт:
— Ты помнишь, в каком году курсовой сдавала? А я — нет! И тебя не помню! Краситься надо более выразительно! Ах!(сопрано) Света, прости меня, я напрасно поставила тебе четверку! Ты знала буквально все!(меццо-сопрано) Я почему-то тебя невзлюбила! Не знаю! Но догадываюсь!(контральто) Тогда дезодорантов хороших не было.
— А у самой-то духи тогда были французские! Это вам заочники подарили! Мне этот запах потом ночами снился! Я чувствовала, что пропиталась им вся! Изнутри!
— Сейчас — итальянские! Чувствуешь? Да! Дешевле, конечно, но и моднее. Знаешь, твоя последняя фраза говорит, что ты можешь быть даже местами интересной.
— Что?
— Стать Мерилин, Светик! Чао! Передай всем, что я утонула в бассейне с лилиями, с перламутровыми плафонами, поэтому сегодня зачет принимать не буду. Поёт Элвис, а я плыву в голубой воде лицом вниз… Чтобы не замочить прическу.
— Голая?
— Безусловно! А ты не совсем безнадега, милая! Я в тебя верю! Бывай! Поскакала!
Ссутулилась. Глаза жалко выглядывают из под висящей лохмотьями челки, будто боятся, что их немедленно выколют. Руки дрожат. Бретели лифчика спущены. Пуговку с манжеты пришлось вырвать с мясом. Это дает возможность время от времени жалко улыбаться инспектору, дергая себя за рукав. Сука. Прошло. Прокатило. Какая ненависть! Обоюдная.
Свобода! Зеркало-зеркало-зеркало! Глаза в ней главное, глаза, а не задница, Барсуков! А тебя мы еще сделаем. Завтра же. Причем оденем на этот случай фиолетовый комбидрес и сапоги-чулки. Эти, похоже, надо немедленно тащить в ремонт. А теперь губы. Как она это делает, не знает никто. Но губы влажные, влекущие… Боже мой! Забыла! В школу забыла зайти!
— Вот. Почитайте. Прям, не знаю, что делать…
— Что это?
— Это стихи вашей доченьки. Первоклассницы. Она их по школьному радио зачитала. Старшеклассникам очень понравилось. Выбрали помощником президента школы. Президент-то у нас сам Дима Мальцев!
— А он… кто?
— Диму Мальцева не знаете? Это же известный ведущий эротических стритп… пт… шоу. Даже не знаю, как сказать. Боремся, сражаемся, а ваша дочь тут в первом классе…
Наш пруд сейчас скованный льдом.А летом, какой он красивый!Рыбешка заплещется в нем,Повиснут плакучие ивы.Мне вспомнится лето, и вдругБылое встает пред глазами…Любовь — это сказка, мой друг!Которую пишем мы сами!— Безобразие, правда? Вы бы ее на пруд одну гулять не пускали, а? Раз она теперь с этим Димой дружит… Про вас еще сказала, что берет пример с вас. Во всем. Подробнее — у учителя по физике можете всю пленочку прослушать. В завершение заявила, что вы для нее — Гомер и Мардж Симпсон в одном лице.
Какой талант! Какая Мерилин! Но тогда неужели она — два этих идиота вместе? Хорошо еще, что не покемон. Сегодня же разобраться! Мягко, ласково, так, чтобы надолго запомнилось.
Плечи опять повисли. Я тучи разведу рука-а-ми-и! Все. Пошли назад. Еще назад. Все. Упор.
— Мама! Мне деньги нужны.
— Сколько?
— Полторы тысячи, на выпускной.
— В ящике.
— Там нет. Папе надо было срочно, он потом отдаст.
— Тогда в сумке.
— Ладно. Как ты думаешь, если человек не звонит, то можно ему позвонить? Может, он заболел…
— В школу ходит?
— Ходит…
— С кем еще ходит?
— С Белокрылихой, Людкой! Сегодня на вечер не пойду! Не могу я сейчас, мама!
Мерилин берет телефонную трубку.
— Васюков? Когда курсовой сдавать будете? И это правильно! Лучше сам повесься! Чтобы мне руки не марать. Дурак! Слушай, сходи сегодня с моей старшей на дискотеку, а? У нее там что-то с мальчуганом не вышло. Не суетись! Не надо никого бить! Но проявить какую-то галантность ты в состоянии? Целый семестр не занимался! На что-то путное ты же должен был это время употребить? Ты ведь даже не работаешь! Книжек не читаешь! Не надо мне с десяти компов десятки в Самиздате ставить! Ты же даже стишок мой осилить не в состоянии! Поэтому я искренне полагала, что ты ухаживаешь за девушками, что у тебя напряженная личная жизнь, что приобретенный опыт я имею полное право частично использовать, поскольку весь семестр покрывала твои прогулы. Нет, я с тобой на дискотеку не пойду. Нет. Это исключено. Васюков! Прекрати! Хорошо, к восьми она будет готова. Ну, смотри у меня!
— Катерина! Пойдешь с Васюковым. Если что-то будет не так, то у него двух зачетов и курсового не будет. Только глазки ему особо не строить, ему еще сессию сдавать. Идиоту. Не ори! Не плачь! Возьми мою! В шкафу! Полина, дневник неси! Что значит, не покажешь? Про родную мать, значит, можно, что попало по радио нести! Не покажет она! Немедленно выучить таблицу умножения на 9! А кто не выучит, того кормить не буду! Что значит, у кота рыбу съешь? Катя, ты пошла? Иди! Васюков уже подъехал на папочкиной шестерке.
Успокоиться. Расслабиться. Звучит бессмертный Бизе. Потому что покойник. Ноги на подоконник. На подбородок горячее полотенце. Ненавижу. Всех. А надо бы любить. Вот Толстой как любил! И они его тоже. Господи, посидеть не дают. Собаки слюнявые, коты-заразы… Хорошо, что попугаев ликвидировала. Соседке отдала. Теперь норовят перелететь обратно.
Все. Спокойствие и отрешенность окутывают душу. Покой. Чувственная красота. Мысли о приятном. О мейсенском фарфоре. Всех мужиков из головы — вон. От них только стрессы. Улыбка номер два. Расслабленные движения. Котлеты на сковородку. Я пользуюсь только Фэри! Он все-таки пахнет ничего так. Относительно.
Телефон. Надо срочно заплатить за телефон.
— Это Миша.
— Слышу. Что надо?
— Нас сегодня ваша бывшая подруга замдеканша, у которой вы…
— Короче.
— Просила на вас написать. Второй раз. Мы опять отказались.
— А-а… А Петровых что?
— Он тоже не написал, он сказал…
— Вот что сказал Петровых, не надо. Ты что звонишь-то?
— У нас экзамен завтра, напомнить. А то про консультацию вы забыли…
— Спасибо. Ой, я освобожусь завтра только к трем.
— Ладно, мы придем. А вам систему в тачке переустанавливать не нужно?
— А зачем ее переустанавливать? Стоит и пусть себе стоит.
— А вдруг она косо стоит?
— Миша! Маленький ты еще мне системы переустанавливать!
— Обижаете!
— Жалею!
Все. День закончен. Нет этого дня. И никогда уже не будет. Сейчас работа, работа… снять косметику, принять ванну, проверить дневник младшей… Как глупо прошел день… опять телефон.
— Тебе шаль не нужна?