Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь
Шрифт:
— Обменяться опытом? — не поняла Ольга. — А они захотят?
— Кто они?
— Немецкие коллеги.
— Ах, они… Поверьте, если это будет достойно оплачено, они поедут и в тундру.
— Погодите, Давид, — до нее только стало доходить, — обмен опытом — это буквально? Мы с Антоном едем в Германию, а немецкие хирурги приедут в нашу больницу?
— Да, Оля, разве иначе вы сможете взять отпуск на несколько месяцев? А я надеюсь задержать вас до февраля и пригласить на Венский бал.
— Бал? — потрясенно переспросила Оля. — Какой еще бал, Давид?
— Венский,
У нее даже голова закружилась.
— Но… — растерянно пролепетала, поправляя прическу, как будто уже объявили ее выход, — я не умею танцевать вальс, Давид.
Он расхохотался так открыто и необидно, что Ольга тоже несмело улыбнулась.
— С меня вообще еще тот танцор, Оленька. Хотя кто знает, а вдруг ваше присутствие меня вдохновит? Но пока предполагается наше с вами участие исключительно в качестве зрителей, — добавил он, отсмеявшись.
— А вы точно уверены, что хирурги из Германии согласятся приехать? — еще раз спросила Оля.
— Абсолютно.
— Откуда? Вы интересовались?
— Это моя клиника, Оленька, — сдался Данилевский, — точнее, я один из учредителей. Поэтому я не просто интересовался, у меня уже есть готовые кандидатуры.
— Но наш главврач может не захотеть. И заведующий отделения, — вздохнула она, представив перекошенную физиономию Славского.
— На этот счет можете не волноваться, я уже обо всем договорился, — заверил Давид, и если бы Ольга не сидела, то точно бы свалилась с ног как подкошенная.
«Ох уж этот восточный мужской менталитет!»
Но… кто сказал, что ей такое не нравится?
— Ну раз наше руководство в курсе, и, если мне не придется увольняться, то согласна, — кивнула Оля и на миг оказалась ослеплена вспышкой, которой полыхнули глаза мужчины по ту сторону экрана.
Ольга шла по проспекту, и сама себе улыбалась. Прохожие одни не обращали внимания, другие подозрительно косились, а ей было все равно. Ей хотелось улыбаться, сегодня она вполне сносно проехала по обозначенному на автодроме маршруту и не сбила ни одного разметочного конуса.
Пускай она ехала всего-то по прямой сначала вперед, а потом назад, но ведь не сбила же! Инструктор ее похвалил — впрочем, он ее все время хвалит и при этом так смотрит загадочно, что не будь у него кольца, Ольга решила бы, будто он ее клеит.
И все равно было приятно, очень! Особенно, когда позвонил Давид. Он теперь часто звонит, причем всегда вовремя, подстраиваясь под ее график дежурств. С обязательным перерывом, достаточным, чтобы выспаться.
Впрочем, откуда ноги растут, догадаться было нетрудно, они с Голубых снова были в одной смене. Подготовка к обмену со скрипом, но продвигалась, Славский бросал на Ольгу с Антоном недовольные, если не сказать, яростные взгляды. Но лишнее болтать остерегался.
Оля начальство прекрасно понимала. Жили себе не тужили, и тут — немцы. Если своим
— Антох, а немцы к гинекологам тоже пойдут опытом обмениваться? — спрашивал Виталя, развалившись на диване.
— Понятия не имею, — скупо отвечал Антон. — А что?
— Так там тоже дым коромыслом, марафет наводят. Вот мне и интересно.
И хоть инициатором выступала немецкая сторона по согласованию с министерством охраны здоровья, крайним у начальства остались, конечно же, Ольга с Голубых.
Она все же решила прояснить ситуацию и поговорить с Антоном. В глубине души грыз червячок раскаяния — мужчина искренне пытался сблизиться. Мало того, ей это даже нравилось. Не его вина, что у нее вечно все через задницу.
Голубых нашла в курилке, но Антон на удивление благожелательно отнесся к ее сбивчивым попыткам оправдаться.
— Оль, я же не слепой, — сказал он, затушив сигарету, — я что, не вижу, какие мужики возле тебя трутся? А теперь еще Данилевский…
— Данилевский не трется, он по-дружески… — начала было возражать, но Антон усмехнулся.
— Ну да, полминистерства на уши поставил, область переполошил, главврача чуть до инфаркта не довел только чтобы кофе с тобой выпить в перерывах между процедурами. Ты в это веришь, Оля?
Конечно, нет. Оля только вздохнула.
— Все нормально, — Антон взял ее за руку, но в этот раз она не почувствовала ни трепета, ни дрожи. Прошло. — Я не один. И я рад, что со мной летишь именно ты. Ты заслуживаешь, как никто другой.
Значит, ее догадки оказались верными. Все-таки, при всей симпатии Давида к ней, это она летела с Голубых, а не наоборот. Что, конечно же, радовало, заодно давая определенную свободу. А еще надежду.
— Антон, — Ольга решилась и тронула его за рукав, — скажи, Давиду можно помочь?
Тот на миг сжал пальцы, посмотрел в сторону и ответил нехотя.
— Будем посмотреть, Оля. Для того и летим.
Днем об Аверине не думать получалось без труда, слишком плотно забитыми стали ее дни. Но вечером перед сном не думать выходило сложнее.
Хорошенько все обдумав, Ольга пришла к мысли, что Костя все сделал правильно. Он выбрал, и выбор оказался не в ее пользу, но Аверин не стал прятаться и юлить. Сказал прямо, подвел черту и попрощался.
А то, что не сказал о Диане, так он и не обязан отчитываться. Они и правда непересекающиеся прямые, и, если Костя решил с кем-то пересечься, это уже его личное дело.
Ольге было с чем сравнивать. Или с кем. Богдан до последнего стоял на своем, что он знать не знает никаких беременных любовниц, их у него не было, нет и не будет, а есть только Оля. Его единственная любовь.
Все это было очень некрасиво и неприятно. Не по-мужски. А Костя ушел достойно.
Вот только тяжело было, когда вспоминался их последний прощальный поцелуй. Мокрый от дождя. Слишком острый, глубокий и изнуряющий, чтобы не вспоминаться.