Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2
Шрифт:
— Ты ведь меня не убьешь, врач? — Проскулил Митя.
— Заткнись. Марина, встать можешь?
— Очень болит рука, — жалобно протянула девушка.
— Ничего, вставай. Нам нужно идти. Скоро тут будут люди Михалыча.
— Что?! — Лицо Марины исказилось страхом, — М-михалыча?
— Тихо-тихо, без паники. Я выведу нас. Смотри, — я достал телефон из кармана. — Сможешь позвонить дедушке? Объясни ему все, но быстро. Пусть направит кого-то из своих за нами.
— Да, хорошо.
Я бросил девушке телефон, и она поймала его, но с трудом, одной рукой. Начала подниматься
— Рыпнешься — получишь пулю, — сказал я Ряженому. — Понял?
— Да! Понял! — Торопливо выкрикнул он.
Тогда я приблизился к девушке и помог ей встать. Ноги не слушались ее, то ли от усталости, то ли от шока. Девушка стояла на земле несмело, пошатывалась.
— Рука болит…
— Потерпи, скоро мы выберемся. Смотри. Тут оставаться нельзя. Пойдем вдоль посадки, вон той, видишь? Так пересечем поле и укроемся пока вон в той дальней лесополосе. Михалыч будет нас искать. А дальше, там есть небольшой хутор, называется Глубокий. Кулым должен знать, где это. Пусть заберет нас оттуда.
Девушка покивала.
— Да, хорошо. Сейчас я попробую дозвониться. Только помоги мне взять трубку… Одной рукой неудобно.
Трубка телефона, хоть и легкая, была очень объемной для маленьких женских ручек Марины, и пока я вкладывал трубку ей в руку, Ряженый сглупил. Я услышал, как он сорвался с места и стал улепётывать через поле, срезая уголок до голой после зимы посадке.
— Ах ты ж падла! — Крикнул я и прицелился. Выстрелил.
Раздался хлопок, и эхо прокатилось по всей округе. Перед Ряженым, который мчался по пахоте, немного спереди и справа взвился в воздух фонтанчик земли. Бандит вскрикнул и прыгнул влево, залег, ожидая нового выстрела. Я побежал за ним.
Ряженый, не услышав стрельбы, вскочил и помчался дальше. Правда, последствия заварушки в аварии не давали ему бежать достаточно быстро. Спустя несколько секунд он уже запыхался, и шаг его стал неверным, пружинящим и замедлился. К этому моменту я уже догнал беглеца, и изо всех сил пнул ему сбоку по ступне, делая подсечку.
Мужик ничком упал между волн чернозема, перевернулся на спину, стал отползать.
— Ну все, хана тебе, мудила, — сказал я, направив ствол ему в голову.
— Витя! Вить! — С трудом догнала меня Марина, остановилась за спиной метрах в семи. — Ты его убьешь?! Убьешь?!
— Отвернись и закрой уши, Марина, — глянул я на нее краем глаза. — Тебе лучше этого не видеть.
— Прошу! Не надо! — Закрылся руками Ряженый. — Не стреляй!
— Сученышь, — прошипел я. — Слушался меня — остался бы живой.
— Витя! Не убивай! Ты же не такой, как эти бандиты! Пожалуйста! — Неожиданно взмолилась Марина. — Не бери грех на душу! Он того не стоит! Ты же неплохой человек! Не такой, как он!
— Марина, — я снова обернулся. — Бывают плохие поступки. Бывают хорошие. А бывают вынужденные. Если он уйдет, то быстро наведет своих дружков на нас, и тогда умрем уже мы. Так что, пожалуйста, отвернись. Закрой уши и не смотри.
Марина, стояла, посреди этого поля, словно брошенный и одинокий ребенок. Няньчая свою сломанную руку, она выглядела потерянной. Потом медленно,
— Я ничего ему не скажу… Прошу, не убивай… — молил Ряженый. — Я сделаю все что угодно! Скажу все, что знаю! Только дай еще пожить!
Не ответив, я сжал рукоять пистолета покрепче и нажал на спуск.
* * *
Красная девяносто девятка, в сопровождении белой Нивы остановилась у обочины. Дорога в этом месте, с обеих сторон заросла низкорослыми, жесткими кустарниками терна, за ними высились дикие голые сливы и абрикосы.
Слева от трассы топла в ветвях деревьев заброшенная водокачка. Высокие бетонные секции ограждали ее по периметру, а железные ворота давно сняли на металл. Большой и продолговатый бак водонапорной башни высился над всем этим запустением и, заброшенный, ржавел под непогодой.
Михалыч выбрался из девяносто девятки. Огляделся.
— Сука, нету их.
— Ну и че делать будем? — С заднего пассажирского выглянул Палец.
— Че-то херня какая-то, — пробормотал Михалыч и вернулся в машину. — Гони до города, — сказал он водителю.
Михалыч уже хотел закрыть дверь, но услышал странный хлопок. Сначала он даже не понял: послышалось ему, или же звук, похожий на выстрел, действительно разнесся по округе. Раздался он где-то далеко впереди.
Тогда главарь бандитов снова выглянул из машины, чтобы прислушаться к остаточному отзвуку.
— Чего такое? — Насторожился Палец.
— Тихо, мля, — рявкнул на него Михалыч.
Где-то впереди снова хлопнуло. Звук далекого выстрела эхом докатился до водокачки.
— Походу жопа случилась, — заключил Михалыч. — Давай газу.
* * *
Ряженый зажмурил глаза, весь сжался, ожидая своей смерти. Когда он понял, что еще живой, медленно разлепил зенки. Глянул направо, где пуля разметала крупный комок чернозема рядом с его головой.
— Скажи спасибо девчонке, — проговорил я, угрожающе и спрятал пистолет в карман.
На самом деле я с самого начала не собирался убивать Митю Ряженого. Все потому, что он был мне нужен. Был нужен, как доказательство.
Правда, Ряженый, видать, все думал, что я играю с ним игры. Теперь, когда он по-настоящему ощутил себя на волосок от смерти, когда уже буквально распрощался с жизнью, бандит станет поспокойнее, более управляемым и покорным.
— Я… я живой, — удивился он.
— Ага. И теперь торчишь мне по гроб жизни. Так что давай, поднимайся. Че ты там говорил? Сделаешь что угодно? Расскажешь что угодно?
— Да… — сказал Ряженый, глядя на меня пустоватым взглядом.
— Ну смотри. Второй раз Марина тебя не спасет.
С этими словами я обернулся к девушке. Она втянула голову в плечи, когда раздался выстрел, и теперь медленно расслаблялась. Девушка тоже обернулась ко мне, показала свои большие блестящие глаза.
— Нельзя терять времени. — Ответил я. — Идем скорее. Они близко.