Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2

Март Артём

Ряженый положил руку девушке на плечи, и разулыбался. В этот момент я, наконец, нашел подходящий угол и теранул веревкой. Нахмурился, когда она издала неприятный, резкий звук, который слышно было в салоне. Проклятье… Если я начну пилить ее просто так, то они быстро поймут, в чем дело. Этот скрип не скрыть даже грохотом салона по гравийке. А если он будет ритмичным, то и подавно.

Ряженый же прижался к девушке, и она захныкала.

— Ну, чего ты? Чего плачешь? Я ж тебя не съем. Ну давай с тобой дружить! —

Он потянулся через плечи к ее груди, и сжал. — Бип-бип, — сказал он при этом. Потом рассмеялся.

Я решил, что когда выберусь, выбью этому подонку зубы.

— Слышь, мужики? А девку все равно в расход?

— Ну, — подтвердил водитель.

— Так мож мы ее того? У меня так-то бабы уже давно не было.

— Отстань от девки, — огрызнулся водитель. — Ей и так жить недолго осталось.

— Слышь? Тоже мне, нашелся мать Тереза, — разозлился Ряженый. — Как старух стрелять из-за хат, так ты ниче. А тут девку стало жалко. Иш какой.

— Ой, Митя, ты задрал, — раздраженно сказал водитель. — Да можешь ее прямо сейчас отыметь, только я ради этого машину тормозить не буду. Так и знай.

— Ну ладно, ладно. Уж и помечтать нельзя, — Ряженый заглянул Марине в глазки и поддел пальцем подбородок. — Саечка за испуг!

— М-м-м-м, — замычал я, привлекая его внимание.

— Чего?

— М-м-м-м. М-м-м-м-м.

— Да заткнись ты.

— М-м-м-м!

— Слышь, Дим, а врач, походу, чего-то хочет.

— Мля, Митя, ну тебе интересно, ты и спроси!

Ряженый вздохнул и встал. Держа равновесие на ходу машины, прошел ко мне, в самый конец Буханки.

— Чего?

— М-м-м-м.

— Так, ну лады.

Он опустился, стал снимать с меня повязку, которая сильно вдавалась в рот, чтобы нельзя было шевелить языком.

— Чего? — Переспросил он, когда снял ее.

— Наконец-то, — я подвигал затекшей челюстью. — Я уж думал, с меня никогда эту дрянь не снимут.

— Чего надо?

— Слышь, мужики, я тут ехал и все слушал ваши разговоры. Че, стрелять нас везете?

— Ну да, — беззаботно ответил Ряженый и сел на сидение, которое расположилось у стены, сбоку от меня.

— Ее тоже?

— Ага. Свидетель. Ничего не поделать.

— Это ты зря. Она внучка Кулыма. Кулым за нее мстить будет.

Ряженый насторожился.

— Слышь, Дим? Врач говорит, телка — внучка Кулыма.

— Ну и че? Хоть внучка, хоть дочка. Какая нах разница? Кулым скоро сдохнет. А разбираться, кто есть кто, времени уже нету. Помнишь, че Михалыч сказал? Действуем по плану. Михалыч уже нас, походу, на месте ждет. Щас приедем, он их быстренько шлёпнет, и в путь. К свадьбе хе-хе, готовиться.

— Сылшал? Тебя будет Михалыч сам убивать, — улыбнулся Ряженый.

— Ну круто, — я пожал плечами.

— А ты че, не боишься?

— Боюсь.

— А че такой спокойный?

— Я ж врач.

Ряженый

нахмурил брови, и мне показалось, что я буквально услышал, как у него в голове работают мозги.

— А-а-а-а, — он притворился, будто понял.

— Я че хотел, — продолжал я. — А нельзя мне предсмертное желание?

— Как в кино? — Заулыбался Ряженый.

— Ну да.

— Слышь, Дим! Врач предсмертное желание хочет!

— Да? Как в кино, что ли?

— Ну да!

— Ну… Смотря какое!

— Слышал? — Повернулся ко мне Ряженый. — Смотря какое. Если пожелаешь, чтоб тебя отпустили, то тут уж никак не выйдет.

— А если ее? — Я хмыкнул.

— Дим! Он просит телку отпустить!

— Не!

Ряженый цокнул языком и покачал головой.

— Ну тогда можно мне какую-нибудь музыку врубить? Да погромче. Если помирать, то, как говорится, с музыкой.

— Дим! Врач просит музыки! Да погромче!

— Вот это можно, — одобрительно поддакнул водитель.

Потом я услышал, как в кабине полилась песня Любэ:

Глеб Жеглов и Володя Шарапов за столом засиделись не зря.

Глеб Жеглов и Володя Шарапов ловят банду и главаря!

Расцвела буйным цветом малина, разухабилась разная тварь.

Хлеба нет, а полно гуталина, да глумится горбатый главарь.

— О! О! Наболтай! — Крикнул Ряженый, и водитель добавил звука.

Гопник встал и начал пританцовывать в ритм музыке. Развернувшись, пошатываясь, пошел к кабине, остановился, чтобы чмокнуть Марину в щечку, и девушка взвизгнула. Загоготав, он пошел дальше и сел на место. Уставившись в ветровое, стал подпевать.

Когда Расторгуев запел «Атас!», я принялся пилить веревку. Музыка скрывала ритмичный неприятный звук. Я почувствовал, как от трения веревка нагревается, неприятно жжет запястья.

Песня, тем временем, разгонялась:

Эй, веселей, рабочий класс. Атас!

Танцуйте, мальчики, любите девочек!

Не успел солист последний раз докончить припев, как я освободился и встал. Тихо, но торопливо пошел вперед, к Ряженому. Марина наблюдала за мной полными надежды глазами. Они блестели, но теперь от слез радости.

— Атас! Атас! Атас! — Скандировали водитель с Ряженым.

Бык угрюмо сидел, уставившись перед собой.

Я потянулся к рукояти Беретты, что торчала из кармана куртки Ряженого. Схватил и выдернул пистолет. Ошарашенный гопник обернулся, посмотрел на меня. Его глаза наполнились настоящим ужасом.

— Атас, — сказал я.

Глава 9

— Прошу, не убивай! — Закричал Ряженый.

Внезапно в кабине все переполошились, и Бык с водителем почти разом заглянули в салон. На лице водилы тут же отразился страх. Бык смотрел безэмоционально, а потом как-то запоздало нахмурился. Даже показал зубы в зловещем оскале.