Моя одержимость
Шрифт:
— Спасибо за запеканку, за Стасю… И вообще за все спасибо, Лесь. Я очень вам с Алексом благодарна, что вы не бросили пчелку, — опять шмыгаю носом. — Если вам что-то будет нужно, любая помощь…
— Это мы запишем, — улыбается Леся. — Буду просить тебя гулять с нашим псом, когда мы соберемся куда-нибудь поехать отдохнуть.
— С радостью.
Мы прощаемся, и Леся уходит, поцеловав пчелку в щеку. Маленькая проказница продолжает смотреть мультики, ни на секунду не отлипает от большого экрана плоского телевизора. Когда настает время
Начинает канючить, просит досмотреть еще одну серию, но в итоге после моего белого флага так на диване и отключается прямо на середине выпуска. Я переношу пчелку в ее комнату, аккуратно укладываю в кровать и поправляю одеяло с рисунком диснеевских принцесс.
Самой же впервые за несколько недель спать совсем не хочется.
В несколько подходов готовлю поздний ужин для Егора, найдя в холодильнике все необходимые продукты. Устаю быстро, сажусь передохнуть и снова выдвигаюсь в бой. Готовка растягивается почти на полтора часа, я отправляю мясо в духовку и принимаюсь за мытье посуды. Это немного успокаивает.
Егор приезжает действительно поздно, практически в двенадцать. Наблюдаю за тем, как он снимает ботинки, щелкает часами и кладет их на консоль в коридоре. Галстук ослаблен, волосы слегка взъерошены, глаза уставшие.
— Чего не спишь, Ась? — подходит ко мне, упирает одну руку в стену.
Вдыхаю его запах, и в эту же секунду сердце в груди разлетается на кусочки. От него пахнет другой женщиной. Чужие духи забивают нос.
Егор напирает сильнее, кладет одну руку мне на талию. Губами прижимается к виску, а я отодвинуться пытаюсь. Давлю ладонями на его грудь, стараюсь дышать только ртом. Я знаю этот аромат. Пряная вишня. Он очень дорогой, но я все равно наивно мечтала заполучить себе флакончик в коллекцию. Копила, но потом заначку из-за обстоятельств пришлось вскрыть.
Эти духи мне ни с чем не спутать. И они точно женские.
Глава 35
Перемены в моем настроении Егор замечает сразу. Хочет поцеловать, но я уклоняюсь. Не даюсь. Как представлю, что еще полчаса назад он так целовал кого-то другого…
— Ничего объяснить не хочешь? — голос становится жестче.
Вздрагиваю, но молчу.
Хочу. Очень хочу. Только страх услышать правду гораздо сильнее.
— Я ужин приготовила, — выталкиваю из себя, обхватываю плечи руками.
— Ужин?
— Да…
— Ну пойдем, оценим твой ужин.
На кухне мясо летит мимо прямо на столешницу. Егор сидит за столом и не видит, как у меня трясутся руки. Быстро исправляю свой косяк, ставлю тарелку перед на обеденный стол. Глубокий стеклянный противень убираю обратно в духовку, чтобы там все остыло.
— Никаких ресторанов не надо, — улыбается Егор, испепеляя меня внимательным взглядом. — Присесть не хочешь?
Кажется, что упаду в обморок прямо здесь, если сдвинусь с места. Мотаю головой, прижимаюсь бедром к гарнитуру, выбрав его в качестве опоры.
Егор отодвигает тарелку от себя.
— Ась, мне вытрахали мозг проверками, сегодня пришлось перебирать документы, чтобы найти один подтверждающий акт, из-за которого ничего не сходилось. Я устал как собака, прихожу домой, а тут ты шугаешься и смотришь на меня так, будто я только что на твоих глазах топил новорожденных котят.
— Прости.
— Дело не в этом. Я не понимаю, чего мне ждать дальше. Снова мордой в пол, а потом куковать в сизо?
Егор шутит, а у меня холодок по коже проходит.
— От тебя пахнет…чужими-женскими-духами, — тараторю в одно слово, зажмуриваюсь. — Ты ничего мне не обещал, мы не разговаривали об этом, так что у тебя есть полное право…
— Помолчи, чудо, — недовольно выдыхает он.
Тянет к носу свою рубашку, наклонив вперед голову. Принюхивается и тут же улыбается.
— Не заметил, — качает головой Егор. — Бухгалтеру своему хотел с пальто помочь, она духами пшикалась, когда я подошел. Не заметила меня, чуть в глаз не зарядила. Мы с ней часа четыре сегодня документацию перебирали. Нашли, слава богу. Иначе нас бы завтра натянули по полной, проект-то государственный.
Чувствую, как внутри в груди прорывает плотину.
Тяжесть постепенно испаряется, на ребра будто больше ничего не давит. Жуткая ревность сменяется стыдом.
Господи, что я устроила? Права ведь не имела на это. Егор такой уставший после длинного рабочего дня, а я тут со своими непонятными сценами…
— Асеныш.
Пугаюсь, когда мужских пальцы с шероховатыми подушечками ложатся на подбородок. Запрокидываю голову, машинально облизываю губы.
— Это была сцена ревности?
— Нет, — выпаливаю быстрее, чем нужно.
— А мне показалось, что она самая.
Я ничего сказать не успеваю, Егор хватает меня за талию немного грубо, и в следующую секунду я уже оказываюсь на его коленях.
— Не ерзай, — его ладонь ложится на мой живот, в правую руку он берет вилку. — Если не хочешь, чтобы я оттяпал от тебя несколько кусков, сиди спокойно.
Это странно, но в следующие несколько минут я наблюдаю за тем, как Егор жует. Его, кажется, абсолютно ничего не смущает. Мясо и овощи исчезают из тарелки с какой-то невероятной скоростью, он и правда невероятно голоден.
Приятно, что Егор не стал ничего заказывать на работу и не заехал в ресторан после. У него в списке любимых есть те, которые работают и ночью. В один из дней, когда я лежала в больнице, он привозил в больницу яблочный штрудель, потому что я нечаянно сболтнула во время нашего диалога, что жутко хочу его.
Пирог, не Егора.
— А теперь рассказывай, — закончив с ужином, отодвигает пустую тарелку. — Что у меня там за право есть?
Вместо внятного ответа я утыкаюсь лбом в его плечо. Прячу свои по-кошачьему довольные глаза, трусь о его шею, не обращая внимания на пробивающуюся колючую щетину.