Моя Ошибка
Шрифт:
В этом они капитально различались.
Она жила будущим и не позволяла прошлому влиять на настоящее.
Он не мог забыть прошлое и не давал шанса будущему.
Чудесные мысли на больную голову с похмелья.
Макс привстал с дивана и чуть было не слег обратно от боли в спине и ногах, но стиснул зубы так, что как от скрежета не оглох, сам не знает.
Свет резанул по глазам.
Пришлось шумно выдохнуть через сомкнутые зубы.
— Доброе утро! — послышалось тихое от огромного почти во всю стену
Он повернулся на звук и так и застыл с открытым ртом, откровенно пялясь на женщину. Максим не мог узнать в этой похудевшей, с мертвыми серыми глазами женщине в черном брючном костюме, своей Сони.
Соня была ярко-рыжей пышечкой, любила носить костюмы, но черный цвет позволяла себе только в обуви и сумочках, не более. Черный ей не шел. А вот шикарный белый, красный, изумрудно-зеленый, оттенки бежевого, — да. И обязательно помада на губах. Он помнил ее помаду на вкус.
А сейчас к нему в пол оборота стоял совершенно другой человек.
Кажется, даже рыжие кудряшки потускнели, или это из-за того, что кудряшек больше не было? Волосы прямые, убранные в низкий пучок, на лице дневной макияж, но мешки под ее глазами замаскировать, кажется, было невозможным.
Черный брючный костюм его убивал.
Бледные пальцы сжимали чашку из прозрачного стекла с зеленым чаем на вид.
Соня ненавидит зеленый чай и обожает кофе. Может его литрами пить, а потом спокойно завалиться спать.
— Доброе утро, — он ответил не сразу, пришлось прочистить горло.
Больше ничего не сказал. Просто тупо смотрел на нее и пытался понять, что стало причиной таких разительных перемен в этой, без сомнения, самой дорогой для него женщине.
Не может быть, чтоб это все было из-за него. Он отказывался верить в это. Не мог он ее сломать. Не мог.
Она пережила смерть своего мужа и не сломалась, а она его любила, он точно знал.
А между самим Максом и Соней чувство только начало зарождаться, когда он ушел. Хотя, возможно, — он ведь как только закрыл за собой дверь этой квартиры, понял, что натворил, что надо вернуться, стать на колени и молить о прощении. А лучше уйти, купить кольцо, и вернувшись, заставить ее согласиться выйти за дурака замуж.
Ничего из этого он не сделал.
У нее, наверное, все тоже было серьезно. Тоже в крови. В сердце.
Вспомнил то утро, когда был беспомощным, немощным. Вспомнил ее глаза, полные слез и боли за него.
У нее должен быть муж, который сможет каждый день носить ее на руках, заниматься с ней любовью без проблем и перерыва. Дарить ей удовольствие. А не обременять, маячившим на горизонте, инвалидным креслом.
А сейчас, смотря в ее мертвые, без каких-либо эмоций глаза, он боялся спросить, что с ней случилось и не виноват ли в этом он сам?!
Потому что, если так, то она его не простит. Как он может надеяться на ее прощение, если сам это сделать не
***
Соня отвернулась от мужчины, посмотрела на идущий снег за окном, сделала еще глоток зеленого чая. Вкусного, кстати, никогда бы не подумала, что этот «силос» будет ей нравиться. Терпкий вкус, интересный запах скошенной травы, мята. Вкусно же, спасибо Сереже за то, что заставил попробовать.
— Завтрак на столе, дверь за собой захлопнешь, а мне уже пора.
Она взглянула на часы: без пятнадцати девять, у нее как раз есть время, чтобы заскочить в офис, проверить как идет подготовка свидетельницы по делу, и успеть на кладбище вовремя. И цветы еще надо купить не забыть.
Максим смотрел на нее так, будто и не узнавал совсем.
А если так, какого черта он вообще к ней приперся ночью? Пьяный, еле стоящий на ногах.
Она только уснула, даже снилось что-то, как вдруг звонок в дверь согнал сонную марь.
А там он, — мужчина, который, так и продолжал жить в ее сердце, мыслях, душе. Мужчина, которого она звала на помощь, по ночам рыдая в подушку. Мужчина, имя которого кричала во сне, а потом просыпалась и закрывала рот руками, кусала губы до крови.
Максим Золотарев был тем, кто смог бы вытащить ее со дна отчаянья и горя.
Он был ей нужен. Жизненно необходим. Нужен, как воздух, как вода. Она цеплялась мыслями за него, чтобы окончательно не сойти с ума, хоть и понимала, что ведет себя глупо и неразумно, по-детски ждет чуда.
Но ей это было нужно.
Соня в какой-то момент стала главой семьи, надеждой еще двоих людей, потерявших все. Им она была нужна здравомыслящей, вменяемой и сильной.
А ей самой нужна была хоть какая-то опора в этом мире.
Поэтому, она цеплялась за мысли и воспоминания о нем.
Как они познакомились.
У Вики в кабинете. Соня ее на обед пришла вытащить, а там молодой привлекательный мужчина с потрясающим взглядом.
Они посмотрели друг другу в глаза и пропали разом.
Первый ужин вместе.
В дорогущем ресторане. Они ощущали себя не на своем месте. И, не сговариваясь ушли, не дождавшись десерта.
Десерт был у нее дома. В ее кровати.
Самый вкусный и нежный.
Первое касание губ, робкое и трепетное, нежное. А потом страстное, собственническое, бесстыдное касание языка.
Его руки на ее теле. Властные, жесткие.
Ее губы на его коже. Его терпкий и чуть соленый вкус у нее во рту, на ее языке, губах.
Первое проникновение. Болезненное, но нереально приятное.
Совместное утро.
Неспешный секс на грани сна и яви. Ошеломительный оргазм и осознание, что они не предохранялись. Вылетело из головы.
Неловкость из-за этого. А потом завтрак. И снова они вместе. На столе. И никакой неловкости.
Подаренный кактус и свечи с апельсиновым запахом.