Моя панацея
Шрифт:
Он уходит, а мне кажется, что только что я нашла человека, который меня не обидит.
4. Максим
“Она ничего не попросила”.
Это сообщение от Егора приходит в разгар совещания. Вот же. Ладно, займусь этим позже. Отбрасываю в сторону телефон. Тот с громким стуком ударяется металлическим уголком о полированную столешницу и падает экраном вниз. Сидящий по левую руку главный экономист подпрыгивает на месте. Я смотрю на него, он вытирает клетчатым платком испарину с лысины.
— Прими пустырник, Михаил Семёнович, уйми
В высоком стакане, поставленном для меня личной помощницей, минералка. Кругляши углекислоты взлетают вверх, оседают на поверхности, растворяются в воздухе. Жадно осушаю половину и параллельно вслушиваюсь в слова выступающих.
Меня поглощает работа: финансовая отчётность за истекшую декаду, будущая рекламная кампания, ближайшие тендеры. Но больше всего остального меня волнуют пути выхода на ещё не до конца освоенный в нашем регионе рынок эндо- и экзопротезирования. Вопрос непростой, сфера интересов новая, но меня аж подбрасывает на месте от желания этим заняться.
Мне интересна эта область, я хочу работать ещё и в этом направлении, потому рву все шансы, загребаю все возможности ближе к себе.
— Максим Викторович, есть большой запрос на производство лайнеров для протезов и тонкостенных силиконовых изделий с контролем толщины стенки, — начальник департамента медицинских инноваций щёлкает пультом, а на большом экране проектора меняются слайды. Один за другим, и я смотрю на них, словно завороженный.
На изображениях финансовые выкладки, расчёты, сопутствующие риски и максимальный порог вложений. А ещё широкий ряд того, что мы сможем поставлять на рынок. Надо же, даже я восхищён.
— Что думаешь, Михаил Семёнович? — даю слово главному экономисту.
Он выходит на “сцену”, оправляет серый в клеточку пиджак, откашливается. А после ровно пятнадцать минут и тридцать секунд монотонно излагает факты, из которых следует, что нам не только можно, но и нужно браться за этот фронт работы. Мы — динамично развивающаяся компания с большим финансовым активом — сможем побороть бюрократию и сумеем въехать на коне на рынок медицинского оборудования и протезирования.
— Значит, решаем вопрос с монополией на производство, — обвожу внимательным взглядом каждого из присутствующих. — Разбираемся с новым и нужным оборудованием, ищем мощности и площади под новые цеха. Готовим техническую документацию. Завтра жду всю предварительную информацию на личную почту. В том числе финансовую. Теперь все свободны.
В ответ шорохи, звуки отодвигаемых стульев, и вскоре подчинённые жидким ручейком один за другим покидают мой кабинет.
— Сергей Петрович, останься, пожалуйста.
Начальник службы безопасности, выходящий из кабинета последним, коротко кивает и закрывает за старшим технологом дверь. Воцаряется тишина, я разминаю пальцами виски, надавливаю на нужные точки за ушами, но головная боль никуда не исчезает. Только сильнее в глазных яблоках пульсирует.
— Присядь, Сергей Петрович, — жестом указываю на стул по правую руку. — Новости о Красновом есть?
Вопрос с Павликом — самый важный сейчас. Для меня этот аферист недоделанный — как кость в горле. Я не знаю, в каком месте он набрался смелости, чтобы кинуть меня и мою компанию. Это не даёт мне покоя, мучает, выводит из себя.
— Мы его ищем, Максим Викторович, — басит Сергей. Сцепляется пальцы в замок, и лишь едва заметный тремор кистей рук выдаёт его состояние. — Павел глубоко залёг, а деньги похоже налом вывел через серые конторы. Сейчас парни пытаются выжать что-то из них, но там ребята трудные, с ними придётся повозиться.
— Плохо, Серёжа, очень плохо, — цокаю языком, качаю головой, а главный СБшник поводит плечами, затянутыми в идеальный тёмно-синий пиджак. Нервничает. — Там убытков на несколько лямов. Моя фура налево ушла. Понимаешь масштаб трагедии? Я не хочу с ментами связываться, потому что всё ещё верю: в моей службе безопасности — ловкие ребята. Вы же ловкие? Я же не ошибся?
— Понимаю. Мы ищем. Всё будет, Максим Викторович, мы же не первый день вместе работаем.
Подаюсь вперёд, налегаю грудью на стол, пододвигаюсь ближе к Сергею. Давлю на него, хотя не часто в общении с ним подключаю свой неоспоримый авторитет. Но сейчас — именно такая ситуация, когда без тяжёлой артиллерии никуда.
— Двенадцать лет, Сергей, двенадцать лет. Чёртова уйма времени. И ни разу ты не дал повода в себе усомниться. Ты же помнишь, с чего мы все начинали?
Сергей кивает, а широкое лицо каменеет.
— Вы давно должны были его найти! — рявкаю, на миг позабыв, что я теперь серьёзный бизнесмен, а не парень из рабочего квартала, гниющего на окраине заштатного городишка. — Фура в воздухе растворилась. С моим товаром! Транспортные накладные волшебным образом исчезли, словно не было. Логисты рвут на себе волосы, уверяют, что они ничего не понимают и ни в чём не виноваты. Но деньги, как оказалось, провели и они осели на счетах фирмы-бабочки, Но товар заказан и в итоге что? Нихрена в итоге: ни бабок, ни товара. Мне меньше всего нужно чувствовать себя лохом, которого через колено нагнул мелкий уродец.
— Максим Викторович, дайте нам ещё несколько часов.
Всё его мощное тело напряжено так, что на шее выступают жилы, и кожа слегка краснеет. Сергей медленно закипает от переполняющей энергии, и если бы в нём было меньше опыта и выдержки, уверен, уже подпрыгивал на месте.
— Иди, Сергей. Даю времени до восьми утра завтрашнего дня. Не подведи. Помни, что я на тебя рассчитываю.
С готовностью поднимается на ноги, делает несколько шагов к выходу, но я снова останавливаю его.
— Серый, задержись ещё на пару минут. Как друг останься. Обещаю тебя долго не мучить.
Его светлые брови ползут вверх, а в глазах любопытство. Я нечасто в своём кабинете выключаю руководителя, но мне нужно с кем-то посоветоваться.
— Помнишь, ты рассказывал о той фирме? Которые цветы доставляют. Помнишь?
Сергей кивает и без лишних слов пересылает на мой личный телефон нужный номер. Аппарат пиликает входящим сообщением, а Сергей выходит из кабинета.
Чёрт, Пожарский, ты правда решил купить для Инги цветы? Действительно этого хочешь?
Нет, я хочу её. Это безумие и наваждение, с которыми мне трудно бороться. Но и игнорировать не получается, каким бы валом работы я себя не забрасывал.