Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея]
Шрифт:
Наступила тишина. Тип, разговаривающий со мной, пережевывал и переваривал то, что я ему сказал. Я, несколько расслабившись, спокойно ждал дальнейшего развития событий. Кем мог быть этот человек? Я был готов биться об заклад на ужин, который готовился разделить с Луизой, что это один из находящихся на нелегальном положении руководителей «Черных пантер».
— Я хочу задать еще два вопроса, мистер Бенсон, — снова обратился он ко мне. — Естественно, вы не обязаны на них отвечать.
— Что вы имеете в виду? Мне нечего скрывать.
— Тем лучше. Прежде всего о людях, которые вас избили. Это были белые или черные?
— Белые. Трое мелких бандитов из Канзас-Сити. Я узнал, кто они, и набил морду их шефу. Они намеревались «отсоветовать» мне заниматься делами Эбинджера.
— Мой второй вопрос имеет более субъективный характер, — сказал таинственный негр, явно удовлетворенный моим предыдущим ответом. — Вы видели анонимное письмо, принесенное миссис Эбинджер. Так вот, считаете ли вы, что «Черные пантеры» ответственны за смерть Арнольда Эбинджера?
Я ответил не задумываясь:
— Нет, я так не считаю. Мне пришлось бы долго объяснять вам, на чем основывается мое мнение; а если говорить кратко, то я чувствую, что за этим убийством кроется какая-то комбинация.
— Хотели бы вы выяснить, в чем тут дело? — спросил он с откровенным удовлетворением.
— Послушайте, мистер, — сказал я, четко выговаривая каждый слог. — Как и каждый цветной, я являюсь приверженцем равных гражданских прав и всего, что из этого вытекает. Однако определенные методы мне не нравятся, и я принципиально не вмешиваюсь в политику. Я хотел бы разобраться во всем этом, если бы какой-нибудь клиент совершенно официально поручил мне это. И в любом случае — подчеркиваю, в любом, — я не стал бы искать ничего, кроме правды.
Я ждал, что он взорвется, но в этот момент заговорил отец Борден.
— А никто и не ждет от вас ничего другого, мистер Бенсон, — сказал он. — Вы должны только понять, что оборот, который приняли эти события, расовая напряженность, растущая с каждым часом, не могут не беспокоить людей, ответственных за судьбы цветного населения. Мы желаем доказать, что «Черные пантеры» не имеют ничего общего с убийством Арнольда Эбинджера. Если вы согласитесь, община методистов готова поручить вам эту миссию на условиях, которые вы предложите. Я уполномочен вручить вам первый чек. Если хотите, я сделаю это сейчас. Вы согласны?
— Конечно, но не на таких условиях, — ответил я. — Я готов искать убийцу Арнольда Эбинджера вне зависимости от того, кто он — белый или черный. А это большая разница…
— Не будем играть словами, Борден, — прервал меня мой анонимный клиент, — для нас это дело выглядит так же. Я прошу вас поручить расследование мистеру Бенсону.
Когда спустя четверть часа я покинул церковь, времени у меня осталось ровно столько, чтобы вовремя успеть к Луизе. Я чувствовал, что она не будет особо обрадована, когда узнает, что я снова вступил на тропу войны в связи с делом Эбинджера.
А что прикажете делать? Ведь профессиональная этика обязывает… В моем кармане лежал чек на пятьсот долларов, полученный в качестве аванса.
Таинственный черный и его ассистент исчезли, не попрощавшись, когда я заполнял для пастора Лайнуса Бордена стандартный договор, пустые бланки которого я всегда ношу при себе.
Луциус
Разумеется, я не ошибся, полагая, что и Луиза Райт, и Тим Форти будут взволнованы, когда узнают, что я снова занялся делом Эбинджера. Если говорить о Луизе, то мне потребовалось все мое красноречие, чтобы убедить ее, что я просто обязан снова приняться за это расследование. Более спокойно принял это известие мой друг Тим. Когда я рассказал ему обо всем по телефону, он согласился со мной, что действовать нужно очень быстро.
Трудно даже представить себе, что происходило в эту ночь в городе. Можете мне верить, дубинки полицейских не бездействовали. Естественно, мои цветные братья не остались в долгу. Баланс: сотня новых арестов, спущенная с цепи пресса, заявление полиции, что среди подозреваемых находится убийца Арнольда Эбинджера, быстро облетевшее город, и перспектива того, что произойдет во время похорон молодой девушки, убитой накануне.
Тим Форти не сомневался в том, что у пастора Бордена я встречался с кем-то из руководителей экстремистского движения. Из этого факта он сделал очевидный вывод: «Черные пантеры» в данный момент не заинтересованы в скандалах в Спрингвилле. А отсюда следовало, что они еще не пустили глубокие корни в нашем городе и любое проявление насилия было для них преждевременным.
Итак, следуя по ниточке к клубку, от рациональной дедукции к дедукции картезианской, Тим Форти пришел к заключению, что его гражданский долг велит ему оказывать мне помощь в этом деле. По правде говоря, я ожидал этого.
На следующее утро я отправился в центральное управление полиции. В Спрингвилле, как и во многих других американских городах, все административные службы сосредоточены в одном здании. «Гражданский центр» — так оно называется. Полицейские занимают в нем все этажи со второго по четвертый, а на пятом находится хозяйство окружного прокурора.
Меня, ясное дело, интересовало, как ведется следствие по делу о смерти Эбинджера и какие элементы его находятся в руках полиции. Я спросил об этом сержанта Мерфи, одного из весьма сведущих людей в команде шерифа, — он участвовал в проведении предварительных допросов. Обычно этот тип ведет себя нормально. Я ставлю ему выпивку, и он с большой охотой проводит время в моем обществе, несмотря на то, что он ирландец и к тому же рыжий. Но в это утро у меня создалось впечатление, что я разговариваю с устрицей, причем устрица эта старается выскользнуть из своей раковины. Ну что ж… такое зрелище само по себе стоило затраченных усилий.
Я начал уже подумывать, не получили ли мальчики О’Мэлли приказ держать язык за зубами, когда в комнату вошел лейтенант Луциус Трэнт.
При виде меня он резко остановился, а мина, появившаяся на его лице, очень подошла бы человеку, заметившему скорпиона на поручне своего любимого кресла.
— Что вы здесь делаете, Бенсон? — рявкнул он не хуже немецкой овчарки, над конурой которой написано: «Злая собака».
Я сказал ему, что пришел за информацией и что очень хотел бы узнать, как далеко он продвинулся в расследовании дела Эбинджера, потому что в том, что выдает пресса, радио и телевидение, очень уж мало конкретного.