Моя плоть сладка

Кин Дей

Коннорс посмотрел на Элеану.

– Все в порядке, можешь говорить, – с отвращением вымолвила Элеана. – Дядя Джон в курсе всего, что случилось в Мексике. Я была вынуждена все рассказать ему, чтобы он помог мне придумать правдоподобную историю для мамы и Аллана.

Голос Джона Хайса был так же сух, как и его губы.

– И чтобы между нами не было недомолвок, молодой человек. Я признаю, что вы многое сделали для Элеаны, но я никому не позволю позорить мои седины.

– Я это понимаю, – ответил Коннорс.

Хайс постарался разрушить и

эту иллюзию.

– При моем образе жизни все, что вы с Элеаной натворили, могло бы быть мне совершенно безразлично. Для вас обоих нет никаких оправданий. Но учитывая те чувства, которые я питаю к Элеане, я не могу, да и не хочу, чтобы она страдала от благодарности к вам. Если речь идет о шантаже, то давайте придем к соглашению. Сколько вы хотите?

– Речь не о деньгах и не о шантаже, – прервал его Коннорс.

– Тогда что же заставило вас приехать в Блу-Монд?

– Я здесь потому, что наша маленькая идиллия не закончилась с переходом границы, – ответил ему Коннорс. – Один судья обвинил меня в убийстве адвоката Санчеса, и полиция Урапана попросила задержать меня и отправить в Мексику.

– О, нет! – простонала Элеана.

– К сожалению, да! – возразил ей Коннорс.

Машина, едущая в Блу-Монд, осветила их фарами, после чего стало еще темнее.

– Понимаю, – снова взял слово Хайс. – Гм... дело осложняется. А что вы хотите от Элеаны?

– Правды! – Коннорс прикурил сигарету и предложил первую затяжку Элеане. – Мой адвокат объяснил, что если Элеана письменно подтвердит то, что на самом деле произошло в Мексике – в Мехико и в Урапане, то как он считает, наш судья не санкционирует мою выдачу мексиканской полиции.

– А ей не нужно будет свидетельствовать r суде?

– Этого я не знаю и не могу вас уверить, что это не обязательно. Думаю, если судья откажется принять ее показания, ей придется лично все доказывать в суде.

Элеана сильно затянулась сигаретой.

– Я категорически отказываюсь это делать. Я не хочу предстать перед судом и заявить, что я одна из тех девушек, которая смогла... которая могла бы... гм... которая сделала то, что я сделала.

– Послушай, Элеана, прошу тебя, помолчи, – оборвал ее Хайс и покачал головой. – Нет, мистер Коннорс, вы требуете невозможного. Письменные показания, так же как и выступление Элеаны перед судом в качестве свидетеля, совершенно исключены. Фактически она должна признаться в том, что две недели была в интимной связи с человеком, которого до этого не знала. И я не позволю ей сделать это, так как подобное признание разобьет сердце ее бедной матери. К тому же, я не могу забывать и о том, какое положение я занимаю в городе.

Коннорс открыл дверцу машины.

– Ваше предложение можете отправить туда, куда я думаю!

– Нет, подожди немного, Эд! – Элеана поймала его за рукав.

– Что ты собираешься делать?

– Вернусь в город и попрошу шерифа Томсона взять меня под стражу. Потом попрошу его телеграфировать начальству в Нью-Йорк и предам историю большой огласке.

– Нет, – возразил Хайс, – вы не сделаете этого.

– А почему бы и нет?

– Я буду лгать! – закричала Элеана. – Оторвите мне голову, но я буду лгать! Если ты заставишь меня выступать в суде, я буду свидетельствовать против тебя!

– Замолчи! – сухо оборвал ее Хайс. – Элеана, ты становишься истеричкой! – Он обратился к Коннорсу. – Вы не сделаете этого потому, что я не позволю вас сделать это. Элеана рассказала мне все, в том числе и про медальон, который вы видели в руке мертвеца. Нет никаких сомнений – это действительно медальон Дона. Селеста купила его незадолго до отъезда Дона в Калифорнию. Разве вы не понимаете, что произойдет, если Элеана предстанет перед судом? Будет испорчена не только ее собственная репутация, но ее спросят и про отца...

– ...который совершил по убийству по обе стороны границы, – закончил за него фразу Коннорс.

– Странный способ объясняться.

– Итак, чтобы спасти типа, который дважды совершил убийство, я должен служить козлом отпущения.

– Нет, от вас этого никто не требует, – запротестовал Хайс.

– Доверьтесь мне, мистер Коннорс, мы постараемся устроить это дело.

– Каким образом?

– Пока еще не знаю.

Коннорс поискал глазами пепельницу, чтобы выбросить в нее сигарету.

– Мистер Хайс, сколько времени вы не видели своего брата?

– Около двадцати лет.

– Вы в этом уверены?

– Совершенно уверен.

– Но вы его узнаете, если увидите?

– Естественно, узнаю.

– Не приехал ли он сейчас в Блу-Монд?

– Насколько я знаю, нет.

– К чему ты клонишь, Эд? – вмешалась Элеана. – Что заставляет тебя считать, что мой отец находится в Блу-Монде?

– Убийство Макмиллана, – ответил Коннорс. – Это меня хотели убить. Убийца принял Макмиллана за меня.

– Я не верю в это, – тяжело вздохнула Элеана.

– Потому что запрещаешь себе верить. – Коннорс постарался изгнать из своих слов горечь. – Элеана, разве я когда-нибудь лгал?

– По крайней мере, не при мне.

– Тогда ты должна верить тому, что я говорю. До того, как меня стал преследовать генерал Эстебан, я хорошо разобрался в твоей истории. Твой отец очень хитер. Он не питал никаких иллюзий, и предполагал, что именно я буду говорить в свою защиту. И он также знает, что, если я умру, мексиканская полиция закроет это дело и никто не вспомнит о сеньоре Дональде Хайсе.

Элеана тихо заплакала.

– Ты никогда не знала своего отца, – продолжал Коннорс. – Этот человек способен сделать то, что уже причинил Селесте и мне, способен на все... Но скажите мне, мистер Хайс...

– Нет, скажите вы мне – разве у вас есть какие-нибудь причины предполагать, что Макмиллана действительно убил мой брат, приняв его за вас? И вы не знаете никого из ваших недругов, который мог бы оказаться в Блу-Монде?

– Никого.

После некоторого размышления Хайс нарушил молчание, глубоко вздохнув: