Моя прекрасная хэри

Волгина Алена

– Значит, ты используешь эмоции других людей, чтобы создать себе оружие из их страхов? – гневно спросила я. Тоже мне, энергетический вампир нашёлся! – Это запретная магия! Тебя казнят за это!

– И кто же отдаст такое распоряжение? – ехидно поинтересовался колдун, с удовольствием наблюдая за очередной вспышкой паутины. – Король Кейтра? Я действую в его интересах. Надеюсь, что общими усилиями мы с тобой сможем сгенерировать достаточно силы, чтобы достойно приготовиться к решающей битве! И у нас останется ещё запас для встречи нашего общего друга, я имею в виду

Кондора!

Так вот кто ему нужен! И что же, он серьезно думает, что Кондор полезет в этот капкан ради меня?! Ха! Я ощутила огромное облегчение, с изрядной долей злорадства. И снова: багровое свечение – опустошенность – беспомощность, нахлынувшая с новой силой. Проклятый колдун явно любовался своей работой. Чтоб тебя холера забрала! Ох! На секунду мне показалось, что я сейчас потеряю сознание.

– Замечательно! Продолжай в том же духе, – осклабился Рицимер. – Не буду тебе мешать.

Я в изнеможении опустила голову на алтарь.

***

Кондор пришпорил измученного коня, взлетел на невыский холм. Приподнявшись в стременах, он с радостью различил впереди серые шпили Дартфорда.

– Наконец-то! – волшебник похлопал Ворона по взмыленной шее. – Ну же, давай! Осталось совсем чуть-чуть!

Три дня пути по раскисшим осенним дорогам вымотали всех. Кондор торопил друзей, как мог. Его спутники подшучивали, уж не боится ли он, что хормцев разобьют без него. Волшебник отмалчивался. Не хотелось объяснять, что вовсе не беспокойство насчет битвы – в последние дни он вовсе о ней не думал – а неосознанный страх за Марианну гнал его вперёд.

Первым человеком, которого они встретили возле лагеря, был лорд Леон. Молодой полководец будто нарочно поджидал их. Кондор всегда был рад его видеть, но именно сейчас ему было не до церемонных приветствий. Впрочем, кажется, Леону тоже. Обычно аккуратный, щеголеватый военачальник сейчас выглядел так, будто всю ночь гонялся за нечистью в местном лесу.

– Что стряслось? – удивился Кондор. – Неужели Кейтра напал раньше времени?

– Марианна исчезла, – без обиняков заявил Леон. – Никто в лагере её не видел. Она не с тобой?

Тревога, подгонявшая волшебника последние пару лиг, сменилась усталой опустошённостью. Ведь он знал! Знал, что нельзя отпускать её одну! Ладно, ещё рано паниковать. Надо поговорить с Альмирой. Леон указал на высокий шатер синего шелка, добавив, что его хэри даже не появлялась в лагере, принцесса её вовсе не видела, так что вряд ли её высочество сможет помочь… Кондор, не слушая, распахнул полог шатра. Один взгляд, брошенный на бывшую ученицу, подсказал, что она знает о случившемся куда больше остальных. Альмире всегда плохо удавалось скрывать свои чувства, а уж утаить их от волшебника – нечего и мечтать. Но то, что он услышал, повергло его в ужас. Сговор с Рицимером?!

– Что?! Что ты ему пообещала?! – Кондор схватил её за плечи. Огромные глаза девушки были совсем близко, и впервые за всё время знакомства он увидел в них страх.

Исповедь Альмиры была невнятной и сбивчивой, к тому же то и дело прерывалась пассажами вроде “ты сам виноват” и “а что мне

было делать?”. Но суть он понял. Проклятье! Это было хуже всего. И дело даже не в его хэри, хотя какая-то часть его души сейчас умирала вместе с ней. И не в его будущих, потерянных в эту минуту чудесах. Страшно было то, что эта… кукла, которую он всеми силами старался возвести на престол, даже понятия не имела о том, что такое королевское слово и каково его могущество. Кондор отстранил принцессу и направился к двери:

– Я еду в Катилону.

– Но это… это невозможно! – Альмира нервно сжала руки, лицо её пошло красными пятнами. – Ты нужен нам здесь! Тем более сейчас!

Волшебник молчал, хотя видел, как растет в ней гнев. Когда она волнуется, то меряет комнату широкими, почти мужскими шагами. Принцесса остановилась рядом.

– Это измена! Я прикажу страже задержать тебя!

– Нет. Не прикажешь.

В его лице было что-то такое, от чего девушка осеклась и опустила голову.

Он мог бы сказать ей, что есть клятвы, которые королям давать не пристало. Он мог бы сказать, что есть предательство, которое нельзя простить, потому что не снесет земля, и цветущая страна обратится в прах и пепел. Мог бы сказать, наконец, что Рицимер с его темными делишками у них за спиной куда опаснее Кейтры с его амбициями. Но он был слишком зол, и слишком дорого было время. Кондор молча повернулся и вышел. Никто его не удерживал.

В конюшне он спешно оседлал свежих лошадей, прикидывая самый короткий маршрут. Если ехать через Асаргин и ущелье Сакла… если воспользоваться телепортом… Он прикинул, сколько времени понадобится, чтобы добраться до Катилоны, и постарался поскорее выбросить из головы эти мысли. Еще рано впадать в отчаяние. Сначала надо добраться до Рицимера и вытрясти его поганую душонку.

С этими переживаниями волшебник не сразу заметил в конюшне Роанну. Она стояла неподалеку и неодобрительно наблюдала за ним, скрестив руки.

– Мы все уже знаем, что произошло. Позволь заметить – это самоубийство, то, что ты делаешь.

– Ты не поверишь, но иногда порядочному человеку не остается ничего другого, кроме как умереть. Кстати, я…

В этот момент в конюшню ворвались Бериг с Вагиром. За ними маячила тонкая фигура Аэция. В руках у всех троих были плотно набитые вещевые мешки, и вообще они имели вид людей, готовых к длительному путешествию. Кондор немедленно постарался принять самый суровый вид.

– Фух, успели! Боялись, что уедешь один!

Роанна забрала у волшебника поводья.

– Разумеется, один он не поедет. У меня к Рицимеру тоже есть вопросы.

– О, ладно, – несколько удивленно отозвался Кондор. – Хоть это и неожиданно. Спасибо за помощь.

– Сдаётся мне, мы тоже лишними не будем, – заметил Бериг. – Против этого пакостника все средства хороши…

– Исключено, – отрезал чародей. – Мы с Роанной пойдем телепортами, так быстрее. Но для вас, не волшебников, это будет опасно.

Бериг его будто и не слышал, невозмутимо пристёгивая седельные сумки. Кондор пытался воззвать к его разуму: