Моя прекрасная мачеха
Шрифт:
— Хорошо, едем! Алён, захлопнешь потом мой кабинет!
Я схватила сумку и направилась к двери, а подошедший сзади молодой мужчина завис передо мной, непростительно глядя в глубокий вырез моего пиджака, на грудь. Его рука легла передо мной на дверь, подперев ее.
— Пожалуйста, открой дверь, мне казалось мы спешим, не так ли?
Его лицо приблизилось и обдало меня жаром мужского дыхания. Он извлёк карандаш из-за волос.
— Артур, не глупи, здесь совсем не место… — я замялась.
Парень облизывает уголок своего рта, а я дёргаю бешено ручку двери и отворачиваюсь.
— Что за детский
Его голос вводит меня в заблуждение.
— Кристина, обуйся, пожалуйста.
Поворачиваюсь, осознавая неимоверную собственную глупость. Раздосадованная его игрой и своей способностью встревать в наивные ловушки — отвечаю, обходя его и присаживаясь на стул:
— Ну так помоги!
Парень расширяет глаза, блуждая ими по мне и бросается в поисках обуви, нагибаясь под стол. Находит туфли, подходит ко мне, присаживается на корточки. Медленно берет мою ногу и, поведя по ступне, вставляет ее в туфлю. Ловит мой одобрительный взгляд. Проделывает тоже самое со второй. Вижу Алёнино лицо, искаженное удивлением и пораженное происходящим.
— Хороший мальчик, спасибо…
Встаю. Иду к выходу и чувствую, как его сильная рука под пиджаком, сдавливает мою талию и ведёт к двери. Мощно руководит мной. Дрожу. Прощаемся с Алёной, которая всё ещё пребывает в шоке от нас. Магия катастрофического заимодействия! Выходим на улицу, совершенно прижатые к друг другу.
Молча едем в его машине. Смс от Алёны появилось на дисплее: "Да вы же флиртуете друг с другом! Теперь всё ясно — вы уже "погреховодились" в своих мыслях, поэтому теперь — это просто дело времени… Очень жаль, но по-моему, это неизбежно. Ты влипла, Крис. Виктор будет взбешен!!!"
Входим в огромное коричневое здание, где я ещё не была ни разу — кузнецу бизнеса Гарузо, совершенную спортивную эру. Поднимаемся в лифте. Его близость дразнит и заставляет испытывать волнение. На одном из этажей, подсаживается толпа сотрудников, заполняя перед нами пространство. Едем дальше. Он становится ещё ближе и рука его трогает мои пальцы… просовывается в них. Немею, но отвечаю тем же… Стоим не глядя друг на друга. Лифт открывается, все выходят. Последний этаж. А мы стоим. Переглядываемся, осознавая, что что-то не так, а руки меж тем, все ещё скрещены… Артур делает рывок вперёд, таща меня за собой по коридору. Минуя приемную с секретарем, входим в кабинет Виктора. Усаживается в кресло, предлагая мне кофе. Рассказывает, что сейчас посетят нас литовцы, у которых на руках контракт — единственный подписанный экземпляр, от которого зависит очень многое. Кто-то просчитался с нашей стороны, не проверив условия и это поставит компанию под точечный удар рассчетливых конкурентов.
— Медлить нельзя, но и выхода пока я не нашел.
Композиция Lindsey Stirling "First light"
Артур по-деловому смотрится в окружении офисных принадлежностей и эти черты лица совершенного лидера… Ну почему столько страсти и влечения появилось к нему?
— Я позвал тебя, возможно, найти подводные камни в этой ситуации или, хотя бы, грамотно сформулировать разговор…
Он коснулся моей щеки одним пальцем, заставив покраснеть, как школьнице.
— А что, ваши юристы закончились? Просто спросила — из любопытства.
— Они говорят что-то невнятное. И я им не доверяю. Попахивает каким-то
Мы поглощали горячий крепкий кофе одновременно.
— А мне ты доверяешь?
В его глазах блеснула дуэль.
— Как юристу, пожалуй да. Возможно как человеку тоже.
— А как кому нет? — меня это очень сильно волновало сейчас.
Опустив глаза он ответил:
— Как женщине…
В это время секретарь побарабанила в дверь и кабинет заполнился иностранцами.
Долгая дискуссия, споры и желание по-быстрее окончить анализирование ситуации подтолкнули меня к спонтанности. Я попросила у литовцев контракт, чтобы ознакомиться. Подошла и выняла из руки одного из них документ, положила на стол и как бы невзначай, подтолкнула на него стаканчик с кофе…
Возгласы литовцев, крикопадение на мою голову! Артур вскочил с кресла и заслонил меня собой от разъяренной иностранной толпы.
— Я такая неловкая! Простите пожалуйста!
Мои руки все ещё пытаются просунуться из-за неприступной фигуры молодого Гарузо и водрузиться на стол, спасая листы контракта, утопающего в коричневой жиже напитка. Но контракт безнадежно испорчен.
— Вы обязаны нам выдать оригинал данного документа! И предоставить его с печатью и подписью Виктора, немедленно! — требовал неутешительный голос представителя Литовской стороны.
— Как только мы разберемся с ситуацией и вернётся Виктор, мы сообщим вам, незамедлительно — оттараторил Артур.
Он позвал секретаря. Девушка вежливо проводила паникующую "гоп-компанию" за дверь, желающую немедленного разрешения инцидента.
Я повернулась к Артуру, стряхивая с пальцев остатки капель пролитого кофе. Его лицо еле сдерживалось от смеха и вдруг, мы сорвались — рассмеявшись гулким смехом, наполняющим кабинет.
— Это было так просто? — он почти задыхался от приступа накатившегося рогота.
— Не знаю, но это было с моей стороны так кощунственно! Видимо ради компании, я готова была на всё!
— Чертовски мне нравится твой план! Я думал ты проявишь мыслительную смекалку, но ты напомнила мне шпионку…
Еле уняв истерический смех, переведя дыхание я продолжила:
— Даже знаю какую, шпионку… Матту Хари?
— Если бы ты даже съела контракт, я бы не удивился! О-о-о… Ты испачкала даже пиджак, Кристина… — его рука потрогала материю светлого пиджака со свежим тёмным пятном.
А вторая начала медленно стягивать его вниз. Я осталась в одной только маечке чёрного цвета, облегающей бюст. Большие глаза, устремлённые на меня завораживают, не давая возможности оттолкнуть нападки индейского мага. Пухлые губы прикосаются к моим и я ощущаю его теплую ладонь на своей шее, сзади. Погружение в неизвестную пучину влажного ощущения плена. Отвечаю на поцелуй, проклиная себя мысленно… Начинаю отстранять растущий мужской напор, но его сила заставляет оцепенеть и полностью подчиниться его страсти, бьющей через край. Рука уже находятся в районе груди, стремясь под майку, поднимает ее. Напористо встраивается языком между моими зубами. Начинаю сопротивление, которое даётся с трудом. Размыкаемся. Он смотрит на мою грудь в белом кружевом бюстгальтере. Отхожу от судорог, спровоцированных адским влечением. Вынимаю из его руки свой пиджак, заправляю майку и выбегаю из кабинета, с каким-то нелепым набором слов: