Моя прекрасная мачеха
Шрифт:
— Ты как?..
— Жив. И кроме того, даже счастлив.
Композиция Гузель Хасанова "Не плачь"
Все во мне разлилось и смешалось и молит только об одном: не целуй меня, милый, не целуй, не смотри, не касайся рукой…
— Я рада. — Вместо того, что бы бежать, я улыбнулась ему от всей души.
Он ответил улыбкой и освежил объятие новой хваткой.
— Спасибо, что была со мной. Удивительно, но мне даже голова не болит и я быстро уснул.
— И я уснула, как же так?
Я начала отрываться от него и резко открыла одеяло. Съехавшие
Я закричала, словно увидела под одеялом приведение. В этот момент молодой Гарузо накрыл мои губы нежно рукой. Он улыбается, представьте!
— И заметь, я даже тебя не тронул.
— Х-х-хорошо. Очень хорошо. Отвернись, пожалуйста, я встану!
— Я уже взрослый, мама.
Я онемела, услышав такую чертовски странную фразу. Аккуратно подтянув халат к себе, завернулись в его шёлк, я присела на край кровати.
— Ты пахнешь медом, Кристина.
Господи, я ещё и краснеть вздумала. Беги!
— Увидемся за завтраком.
Поспешно поднявшись на ноги, я заметила глубокую грусть, исполосовавшую его лицо.
— Скоро приедет отец… наверное уже в пути к дому из аэропорта.
— Да… Будем ужинать вместе! — я сказала это с каким-то ребячеством.
— Да, а потом, после ужина, ты будешь спать с ним.
Эти слова попросту огорошили меня. Не только потому что он произнес это, но и потому что мне действительно придется сделать это…
Наши глаза сейчас обнажали друг друга. Только не от одежды… от лжи, от невыносмости нашего положения…
— Что это за редкая форма мазохизма у тебя, Кристина?
— Какая?
— Стремиться быть с тем, кого ты не любишь.
— Я пойду…
— До встречи…
Глава 23 Ошибка, которую трудно исправить…
А вот и кухня. Запахи вкуснятины, приготовленной Марией очаровывают и будоражат нервы, оголённые ночью, проведенной с сыном моего мужчины.
Я уже приняла душ и надела бежевое платье с открытыми плечами. Господи, я еле влезла в эту очаровашку. Кажется мой зад и перед значительно раздались, после пребывания в этом доме.
Женщина в ярком платье, топчится у плиты, бросая на меня стеснительный взгляд и посыпает еду упоительными специями.
— Мария, что вы думаете обо мне? — не выдержала я.
— Нет разницы, что думает Мария о ком-то в доме.
Этот ответ смутил меня, но я не отступала.
— Вы осуждаете меня? Думаете, что я с двумя мужчинами?
— Ты меня спрашиваешь или себя?
Вот уж, индейская мудрость. И ответить нечего.
После завтрака, я занялась цветами, пересадила их и полила — многочисленные розы и орхидеи, на балконе. И вот, наконец, послышался звук открытой двери, голос Виктора вострубил о своем прибытии и мы все дружно поспешили в коридор.
— Ах, вы мои дорогие! Рад вас видеть, разбирайте подарки!
Отец с сыном обнялись и обменялись быстрыми словами.
— Кристин! Дорогая моя! Иди обниму тебя, соскучался
Взгляд Артура резанул меня в самое сердце.
— Рада тебя видеть, как ты?
Композиция Аrtesia Quand vient la nuit
Мы обнялись и начали подниматься наверх, переплетаясь сумками и коробками с подарками. В комнате он усадил меня на кровать и начал весело:
— Ты моя умница! Как же ты поставила на место наших конкурентов! Удивился, когда Артур рассказал мне.
— Ничего особенного…
— Вот тебе ожерелье и новая одежда, посмотри!
Я туго сглотнула от того, что я не стою ни одного из предназначенных подарков. В моем сердце поселилось смятение. Внутренняя опора, которая была у меня ранее, стала шататься. Как отогнать эти мысли? Не порвать бы сердца этих двоих мужчин, пока меня заносит все больше и больше к одному из них…
Сбросив пиджак, Виктор привстал на кровати, на одно колено и принялся целовать мою шею. Поцелуи стали требовательнее, а запах его одеколона показался чужим. Я закрыла глаза и вспомнила, как занималась этим с другими мужчинами, обычно, из вынужденного чувства долга или что бы быть вежливой. У меня появились к Виктору отцовские чувства. Что, чёрт побери, происходит в этом доме?
Он положил меня на кровать и, буквально, впился в меня губами и даже зубами. Его поглаживания были обычными, не предвещающие никакого всплеска. Не останавливать же его сейчас, показавшись неучтивой! Упс… Лучше бы погладил меня, по отцовски, обнял и успоил, как раньше.
— Виктор, пожалуйста, давай отложим до ночи… Я успела отвыкнуть, ты так редко показываешься дома.
Присела снова на кровати и упаковала выбившиеся белые пряди из прически.
— Ну вот, Кристин. Только не волнуйся, дорогая, как скажешь! Обещал не торопить. Я буду чаще дома, стараться буду, во всяком случае, обещаю.
Меня повергли в шок его слова и даже немного напугали. Ну а может правда будет прок от проведенного вместе время? Кого я обманываю… Себя?
— Пожалуйста, из-за меня ничего не меняй. Просто нам нужно время, ещё немного. Всё ведь хорошо?
— Конечно. Дорогая, я решил, что иногда, буду брать тебя с собой в поездки, заграницу. Развеемся!
При этом он впился в мои губы и не закрыл глаза, как полагается. Я просто сидела, как несчастное бревно, или кукла. Наверное неприятно со мной это делать, когда мой рот, словно вставной, пытается изобразить поцелуй.
В дверь постучали и тут же открыли. Почерк молодого индейца. Кто ещё может так нагло ворваться в мою жизнь!
— Сынок, что ж ты так пугаешь отца. Что хотел ты?
Я вытерла с губ поцелуй Виктора и заметила, как Артур непроизвольно сжал кулаки, испепелив меня бешеным взглядом.
— Еду на тренировку. Буду поздно. Можете ужинать без меня.
— Ну уж нет, сынок! Не по семейному это. Перекусим с Кристин, поговорим, поиграем в бильярд, поплаваем и подождем тебя.
— Как считаешь нужным.