Моя прекрасная принцесса
Шрифт:
– Боже! – воскликнула Джиллиан, взяв мать под руку. – Это звучит очень волнующе.
– Так может показаться только тебе, милая, – с печальной нежностью проговорила леди Джулия. – Ну что, идем обратно к карете? Думаю, для одного дня я достаточно надышалась свежим воздухом. И не забудь прихватить свою муфту, Джиллиан. Ты же не хочешь потерять очередную.
Застенчиво улыбнувшись, Джиллиан забрала муфту. Взяв мать под руку, она хлопотала над ней, пока они неторопливо шли в сторону Пикадилли. И хотя контесса мягко возражала, утверждая, что чувствует себя прекрасно, ей явно
Чарлз наклонился, чтобы поднять платок, случайно выпавший из рук контессы, как вдруг за спиной раздался голос, которого он не слышал уже много месяцев. Он резко выпрямился, будто кто-то ткнул его в спину острой палкой.
– Нет, вы только посмотрите, кто это, – произнесла женщина с легкой насмешкой, слишком ему знакомой. – Кто бы мог подумать, что можно увидеть его светлость герцога Левертона в Грин-парке в такой час? Как чудесно, что вы сошли с Олимпа и присоединились к нам, простым смертным!
Чарлз проглотил ругательство и нацепил на лицо самое любезное выражение, а затем повернулся к женщине, однажды разрушившей его жизнь.
Глава 6
Левертон резко выпрямился, на его лице отразилось смятение. Утрата впечатляющей самодисциплины удивила Джиллиан.
Она пыталась уколоть его все утро, но он ни разу не вышел из себя. Похоже, он ее раскусил, это раздражало и в то же время вызывало уважение. Кроме того, Джиллиан начала понимать, что герцог – очень славный человек. Перемена оказалась весьма отрадной, поскольку до сих пор ее опыт подсказывал, что богатый и красивый мужчина обычно очень безразлично относится к людям.
Тут лицо герцога разгладилось, сделалось любезным, и он повернулся, приветствуя заговорившую с ними леди. Та была изысканно одета, как, впрочем, и сопровождавший ее мужчина. Они представляли собой самую модную пару, какую Джиллиан когда-либо доводилось увидеть.
Леди была миниатюрной красавицей с волосами, подобными лунному свету. Однако эта воздушная внешность компенсировалась пышной грудью и бедрами, выставленными напоказ благодаря прекрасно сшитому прогулочному платью. Леди выглядела утонченно и одновременно соблазнительно – сочетание, добиться которого совсем не просто. Рядом с такой женщиной Джиллиан, должно быть, казалась дурнушкой.
Впрочем, ее это не волновало. Ее никогда не заботило, как выглядят другие женщины.
Большинство женщин наверняка посчитали бы спутника леди красавчиком, хотя она явно затмевала его. У мужчины было привлекательное лицо, искусно уложенные каштановые кудри и обаятельная улыбка, которая могла бы и птичку сманить с дерева. Сейчас эта улыбка была обращена на Левертона, но ни капли не подействовала на него. Лицо герцога вообще ничего не выражало. Не услышь Джиллиан собственными ушами, как женщина обратилась к нему по имени, то решила
– Да брось, Чарлз, – сказала женщина легким приятным голосом, в котором явно слышалась насмешка. – Наверняка ты знал, что мы с Джерри вернулись в город. Совсем ни к чему делать вид, что ты увидел привидение. – Она положила на его руку свою ладонь, обтянутую перчаткой. – Неужели у тебя нет слов, чтобы поприветствовать старых друзей?
Левертон еще секунду смотрел на нее, затем губы его сложились в едва заметную улыбку, не добравшуюся до глаз.
– Прошу прощения. Я всего лишь удивился, мадам. Я и сам только что вернулся в Лондон после нескольких недель отсутствия.
– Из Оукдейл-Холла? Или, может, из своего имения в Йоркшире? – сыпала вопросами леди. – Ты же всегда предпочитал деревню, а я так и не смогла этого понять.
– Верно. – Левертон довольно резко убрал ладонь женщины со своей руки и с искренней улыбкой повернулся к матери Джиллиан, протягивая ей платок. – Ваш платок, мадам. Надеюсь, он не очень испачкался.
Джиллиан моргнула. Пренебрежение герцога к старым знакомым было настолько очевидным, что даже она это заметила. Его заметила и леди – пламя обиды полыхнуло в ее лазурно-голубых глазах. Спутник леди торопливо шагнул вперед и взял ее под руку.
– Ну, любовь моя, ты отлично умеешь поддразнивать, но не следует дразнить Чарлза. Ты не оставляешь нам, мужчинам, ни единого шанса. – И хотя он казался спокойным, в голосе отчетливо прозвучало предупреждение.
Женщина мило надула губки.
– Я всегда любила поддразнивать нашего дорогого Чарлза. Раньше он ничего не имел против этого.
Левертон вскинул брови, и Джиллиан стало еще любопытнее. Кто эти люди? Почему герцог находит их раздражающими? Она могла поспорить на что угодно, что они раздражают его даже сильнее, чем она сама, а это кое о чем говорило.
Его светлость смотрел на спутника дамы так холодно, что это лишь подтверждало подозрения Джиллиан. Герцог Левертон не тот человек, которому можно перечить. Пусть он одет почти так же изысканно, как стоящий перед ним джентльмен, но Джиллиан ни капли не сомневалась, что Левертон может схватить того за шкирку и тряхнуть с такой же силой, как терьер трясет крысу.
Спутник дамы с трудом удерживал на лице улыбку.
– Видишь ли, дорогая, никто не любит напоминаний о юношеских безрассудствах. И Левертон ничем не отличается от нас, кроме своего высокого положения, – договорил он шутливым тоном.
Герцог был подвержен юношеским безрассудствам? Джиллиан не могла такого даже вообразить.
Шутка получилась неудачной, и в их маленькой группе воцарилась неуютная тишина. Судя по выражению лица герцога, эта встреча начинала его утомлять.
Леди Джулия, все это время стоявшая молча, слегка наморщила лоб, бросила обеспокоенный взгляд на Джиллиан и вздохнула, словно приняла какое-то решение.
– Ваша светлость, может быть, вы представите нас своим… друзьям? – спросила она.
Он совершенно определенно не хотел этого делать, но какие у него оставались варианты? Не могут же они простоять тут весь день.