Моя Прелесть
Шрифт:
— Почему я еще жив?
— Глупый вопрос, на который вы сами знаете ответ, господин гном. На вашей стороне есть тот, с кем нельзя не считаться. И говорить я пришел, не с тобой, Дубощит, а с ним.
А Саурон умеет подбирать кадры. Тут я недавно об эльфов ноги вытирал весьма экстравагантным образом, а здесь о нас точно так же вытирают, причем без прямого обращения. Нуменорец четко дал понять, что хочет говорить не с Торином, а со мной, а Торин — лишь так, пыль на его пути.
— Торин? — удивился Траин.
— Все хорошо, отец. Я разберусь.
— О чем
Мы не стали сходу отвечать. Я вообще молчал, ничего не делал и наблюдал, Торин, будучи на нервах, не давал мне взять тело под контроль. Но осмотрев отца, затем своих гномов, Дубощит прошептал:
— Сейчас вы все поймете. Не беспокойся, отец, все будет хорошо, мы вернемся домой. Я тебе обещаю.
— Домой?
— Одинокая гора. Она в наших руках.
— Как?!
— Мой… друг помог её вернуть и отстоять. А теперь, прости, мне нужно сделать то, что должен.
Повернувшись, Торин вернулся за стол, сев напротив нуменорца.
— Итак, думаю можно начать говорить. Представлюсь: я — Глашатай, несущий слово Великой Темной Владычицы Майроны. С кем имею честь говорить?
Че… ЧЕГГОООО??? Какая, к чертовой матери, Майрона?!
— Демон, вопрос тебе, — окликнул меня Торин, когда тишина затянулась.
— Ми… минуточку. Я не ослышался, ты сказал — Майрона?
— Да.
А-фи-гееееть. Вот это я залетел. Интересно, а почему Торин раньше не сказал? Может он считал, что я говорю о другом человеке? Просто с созвучным именем? Или тупо меня не понял, что тоже вероятно.
— Вас что-то смутило?
— Да я как-то думал, что ты служишь Майрону…
— Издеваешься?! — взорвался нуменорец.
— Ничуть. Я действительно так считал. Торин, ты знал это?
— Что именно?
— Что у Мордора оказывается не Хозяин, а Хозяйка.
— Знал. Но ты всегда упоминал его в мужском лице, а раз ты всегда знал больше меня, то я и поверил в твою правду.
— Класс…
Интересно, какую реакцию мы произвели на Глашатая? Судя по его лицу, точно не положительную.
— Кхе-кхе. Прошу прощения. Позволь представится — Аид.
— Аид?
— Да.
— Вот так просто? Просто имя?
— Остальное тебе ни о чем не скажет.
— А ты нахален.
— Мое уважение еще нужно заслужить.
— Ты — эльф? — напрягся собеседник.
— По твоему, я похож на эльфа? — фыркаю.
— Нет, но нрав у тебя эльфийский.
— Попрошу без оскорблений!
От моего возражения нуменорец в голос рассмеялся. Утирая выступившие слезы, он сквозь пробегающую смешинку заговорил:
— Ха-ха-ха-ха… да, так принижать эльфов. Хе, если бы они тебя слышали.
— Они и слышали.
— И как?
— К эльфам мне путь закрыт, — пожимаю плечами.
— А разве это не из-за того, что ты спалил их лес?
— Да не, просто я еще в Трандуила камнями Ласгалена бросил. И в грязь мокнул. А еще использовал, придержав его армию у себя возле стен, когда ваши силы напали на Чернолесье, — от каждого моего слова, Глашатай становился все счастливее и счастливее. — Собственно, вы не сильно обижаетесь за тот пожар?
— Вовсе нет. Несмотря
— В смысле?
— Ты сделал намного больше чем думаешь.
— Вот так поворот.
— А вот с осведомленностью, как я посмотрю, все плохо.
— Есть такое. Так ты не объяснишь, что происходит?
На мою просьбу, Глашатай ухмыльнулся и придвинув ко мне бокал с вином, заговорил:
— Легко. Камни Ласгалена, что ты отдал Трандуилу, сводят того с ума. Лесное королевство лихорадит, эльфы сомневаются в своем правителе. Лориен попытался вмешаться, но в итоге лишь обострил отношение. Сейчас там миротворцами выступают эльфы Ривенделла, дабы первые двое не перерезали друг друга за обладание этими самыми самоцветами.
— Жестко…
— Кхе… я только начал. Серый и белый маг подрались… на белом… ха-ха-ха, совете, ха-ха-ха, — еще не договорив Глашатай начал хохотать. И я даже не знаю, с чего больше, с того что сам сказал, или с вытянувшегося лица Торина.
— Эм… что?
— После того как Серый маг покинул Эребор, он некоторое время бродил по миру. Но потом он наведался в Изенгард, в котором должен был состоятся очередной Белый Совет. Он хотел спросить совета, как помочь эльфам урегулировать свой конфликт, но что-то пошло не так. Ни Элронда, ни Галадриэль на нем не было, оба были заняты в Лихолесье, так что совет состоялся без них, хе-хе, двоих. Саруман не хотел вмешиваться в чужой конфликт, моя госпожа активно над ним работает, но Гендальфу это не понравилось. Он начал задавать неудобные белому магу вопросы, после чего обвинил того в предательстве. Завязалась битва, в ходе которой Серый маг сбежал. В итоге, Саруман считает Гендальфа предателем, а тот считает предателем Белого мага. Есть такие подозрения, что это ты наставил серого волшебника проверить почву под белым чародеем.
— Ммм, есть такое. А откуда вы знаете?
— Саруман сам все рассказал, — пожал плечами Глашатай. — Уже сто пятьдесят лет он поддается влиянию моей госпожи. Он уже служит нам, хотя сам того еще не знает.
«Вот это мне фортануло, что я к Саруману сразу не пошел!» — сразу мелькает мысль. Ведь в противном случае, мне бы пришлось бится за разум белого волшебника, и не с кем-нибудь, а с Майроной — сомнительная перспектива, скажу я вам.
— Легендарный Белый Совет сейчас подобен колоссу, что клонится к земле под собственным весом, так посмотришь, и вовсе сломается.
— А ведь я всего лишь предупредил серого, да и только…
— «И только»? — усмехнулся Глашатай. — Ты между людьми развязал войну!
— Что?
— Эребор платит просто огромные деньги за поставки. Радаур, Кардолан, Эригон, Дунланд, Энедвайт, Гондор, Рохан, Харад — все эти государства готовы перегрызть друг другу глотки за право торговать с Эребором. В землях Кханд и Рун ситуация спокойней, моя госпожа не дает им пасть под золотой лихорадкой, которая охватила другие народы.
— По поводу золотой лихорадки, можно поподробней?