Моя пушистая проблема
Шрифт:
Альфа быстрым шагом направился вперед по коридору. В больших арочных окнах был виден огромный сад с диковинными южными растениями. Вон с ветки чего-то, подозрительно напоминающего пальму, вспорхнула райская птица.
Тай притих и тихо, но выразительно сопел в ожидании объяснений у меня над ухом.
— Не здесь. Сейчас будем на месте, расскажу. Лоэти, тебя не приглашаю. Ритуальный зал только для рода. Подождешь у дверей, потом получишь объяснения. Лучше свяжись пока с моим братом и скажи ему, что нашу кошечку угостили на балу бокалом воды с миоримом.
Друг бросил на меня совсем недобрый взгляд. Он как бы намекал на то, что, когда мы все-таки останемся наедине, чья-то хвостатая попа может сильно пострадать. Потому что кто-то нервный, черный и когтистый временами, и за нас с Малинкой из шкуры выпрыгнет.
— Благодарю, я все понял. Сделаю. Полагаю, я найду того, кто меня проводит в одну из комнат отдыха, не утруждайтесь, — бросил друг и подотстал, затерявшись на одной из развилок.
А мы стали спускаться ниже, гораздо ниже.
— От этого вещества нет противоядия, даже если впиталась капля, она все равно нанесет значительный урон, пусть даже и не фатальный.
Я пока говорила спокойно. Просто до конца ещё не осознала, насколько сильно “попала” и какие последствия меня ожидают.
— С тем количеством, которое в тебя попало, шанс есть. Большой. Я бы сказал — что стопроцентный, но не хочу заранее обнадеживать, — голос оборотня звучал чуть хрипло, отрывисто.
Мы прошли коридор, выделанный деревянными панелями и витиеватыми узорами со странными письменами, и оказались у двери. Ничем не примечательной обычной деревянной двери, таких сейчас днем с огнем в городе не отыщешь.
— Стой здесь. Дай мне ладонь.
Кто бы мне объяснил, почему я его слушаюсь? Так велика надежда выжить? Настолько доверяю? Или идет это откуда-то из глубины, где притаилась напуганная кошка?
Не знаю. Знаю только, что мы сейчас были на пороге чего-то… грандиозного, пожалуй. После чего жизнь должна была измениться если не безвозвратно, то весьма радикально. После чего мои представления об оборотнях уже никогда не будут прежними.
Рука золотого альфы была сильной, удивительно изящной для мужчины и горячей.
— Секунду.
Коготь на пальце удлинился и легко разрезал ладонь. И мою, и его.
Нет, он не стал смешивать кровь, но приложил наши ладони к двери, которую, казалось, можно вынести с одного удара.
— Прими новую дочь клана Дарт. Ей нужна твоя помощь.
С кем он разговаривает? Подозрительно осмотрела своего спутника. Вроде бы в своем уме. Кажется. Пока что.
Двери засияла изумрудным светом, который плавно перетек в угрожающе багряный, и…
На ней проступило лицо. Не то, чтобы безобразное, но весьма напоминающее пресловутого бабайку из детских страшилок.
— И че это такое? Ты хого приволок, а? Опять профурсетка очередная? Не пущу! Неча загаживать места великие! И платьишко-то, тьфу, срам!
Простите, что? Вот эта вот деревяшка будет мне намеки раздавать?
— Ещё одно слово — и мой ритуальный зал останется без двери. Ты домовик, а не учитель, — голос альфы звучал слишком ровно. Слишком отстраненно.
Мы со страшной рожей поежились почти одновременно.
— Больше уважения к принцессе клана. Не то она тебя выселит, пойдешь по окраинам побираться, — добил кот.
— Так бы сразу и сказал. Тьху, прынцесса. Тоже мне… Ишь ты…
Дверь заскрипела, заворчала и резко распахнулась, дохнув на нас горячим воздухом.
Здесь было тепло и очень уютно. Совершенно не зловеще. Все из дерева и какого-то теплого камня с красными прожилками.
Стояли небольшие деревянные статуэтки, пылал огонь в больших медных чашах.
Чаши образовывали полукруг, сходясь у небольшого каменного постамента. Там, прямо в толще камня, пылал яркий светло-золотой огонь.
— Сними одежду. Родственники меня не привлекают, не переживай, — хмыкнул Искар, — ступай медленно и аккуратно. Прямо по плитам, на которых нарисована петля бесконечности.
Пригляделась — и правда такие были.
— Вы обещали рассказать, — хмурюсь, — я не маленькая девочка, чтобы верить в сказки, милорд.
— Правильно, и не верь — ответил мне оборотень. Раскосые глаза наполнились холодом, — раздевайся живей, Майари. Я не буду ждать вечность.
Кошка внутри заворчала, и я послушалась. В конце концов, если она верит — кто я такая, чтобы протестовать? Выжить, знаете ли, хочется сильнее.
— Я бы палец о палец не ударил, если бы ты не была моей племянницей, — спокойно как ни в чем не бывало заметил оборотень. Он отвернулся и смотрел на огонь, действительно не выказывая ко мне более никакого интереса, — не думай, девочка, что меня интересуют человеческие судьбы. У меня есть причины не любить людей. И никогда и ни один человек не переступил бы порог этого ритуального зала. Да и полукровка тоже, — добавил он честно.
— Наша младшая сестра Кайлина и её муж Рейдор погибли от взрыва, организованного неким закрытым обществом по борьбе за права людей. Я нашел и уничтожил всех виновных в смерти твоих родителей, Миари. Да, тебя звали Миари, вовсе не Майари — человеческая кличка для тех, кто родился в мае. Но мы с братом были уверены, что ты была тогда во флайте и также погибла при взрыве.
Он замер, сжимая руки в кулаки, мышцы на руках напряглись, фигура как будто стала больше.
А я, сжимая в руках тонкое нижнее белье, пыталась осознать. Мои родители, которых я привыкла считать всю жизнь алкоголиками или и вовсе опустившимися наркоманами — оборотни. Они не оставили меня, а погибли, а я каким-то образом попала в приют.
Я чистокровный оборотень и племянница двух альф одной из самых известных стай оборотней.
— Мне… сложно это принять, — шевельнулись губы.
— Потом обсудим. Снимай все до последней нитки — и иди вперед. К огню.