Моя случайная

Ш. Наталья

– Одежду можешь повесить в шкафу на входе и проходи, не стесняйся, - говорю я, буквaльно заставляя себя от нее отвернуться.

– А где у вас… туалет, - с запинкой спрашивает она. Ах, вот оно что.

– Напротив ванной, - отвечаю я. Закусываю губы, чтобы не засмеяться. Девушка не отвечает, быстро входит в туалет,так и не оставив свой комбинезон. Мы еще и стеснительные. Иду на кухню, кормлю пса, ставлю чайник и иду на улицу за дровами. Погода все хуже и хуже. Ветер ледяной, снег закручивает большими, белыми хлопьями и просвета не видно. Если так будет продолжаться, дороги не скоро откроют, и меня почему-то

в данный момент это радует. Не потoму ли, что кареглазая в твоем доме Серов? Усмехаюсь сам себе, набираю побольше дров, и спешу греть незнакомку.

Прохожу в гостиную, замечая девушку на диване с телефоном в руках. Вся натянутая, скованная, сидит, ровно держа спину,и не прекращает хмуриться.

– Не грусти кареглазая, сейчас камин разожгу, чаем горячим тебя напою и все будет хорошо, – подмигиваю ей, складывая дрова возле камина.

– Меня зовут Яна!
– немного раздраженно заявляет она, слегка повышая тон.

– Красивое имя, кареглазая, тебе идет.

– Вы не могли бы не называть меня кареглазой, - просто требует она и мило морщит носик.
– Мне не нравится такое обращение.

– А ты не могла бы мне не выкать?

– A вы не могли бы мне не тыкать?

– Ох, извините Яна, не знаю как вас по отчеству, – отворачиваюсь от нее к камину, закладывая дрова.

– Хорошо, давай перейдем а ты. Но, пожалуйста, называй меня по имени, - уже более мягко просит она.

– Хорошо кареглазая, договорились, – смеюсь я, а Яна глубоко вдыхает. Разжигаю камин, оборачиваюсь,и вижу, как ее до сих пор трясет от холода. Беру с дивана плед, накидываю ей на плечи.

– Укутайся,и садись ближе к камину, сейчас принесу горячего чая, - совсем немного, как бы невзначай, сжимаю ее плечи,и понимаю, что не хочу ее отпускать. Хочу касаться ее еще. Просто касаться - не более, чтобы ощущать ее под своими пальцами. Но кареглазая быстро встает и садится в кресло ближе к камину.

– Спасибо, - благодарит меня, отворачивается и смотрит на огонь. Черт, Серов, соберись! Где твоя выдержка? Ты на маньяка становишься похож. Разворачиваюсь, быстро ухожу на кухню. Что я там хотел? Чай! Завариваю черный чай с бергамотом, обдумывая, чем накормить гостью. Готового у меня, как обычно, ничего нет. Повар с мея никакой. Нарезаю сыр, ветчину, хлеб. Достаю печенье, сахар, джем. Черт, а может она кофе хочет. Надо былo, наверное, спросить. Ладно, кофе на ночь вреден, утром попьем. Ставлю все на поднос, прохожу в гостиную. Кареглазая будто не слышит меня, сжимает в руках телефон, смотрит на огонь и сильно волнуется. Кусает розовые губы, а я в очередной раз ловлю себя на мысли, что сам хочу немного прикусить ее губы, а потом втянуть и поласкать языком. У меня секса не было всего чуть больше недели, а я уже безумно голодный. Или все дело в ней? Сам не могу понять, нравится мне это все или нет, но со мной такое впервые. Я даже когда впервые увидел свою бывшую жену, ничего подобного нe испытывал. Все как-то постепенно пришло. А здесь всего и сразу хочется.

– Что случилось?
– спрашиваю я, ставя поднос на столик между кресел.

– Что? – растерянно спрашивает она,только сейчас меня замечая.

– Ты телефон в руках все время крутишь,и тебя явно что-то беспокоит, – поясняю я.

– Просто батарея села, а мне позвонить срочно нужно. У тебя есть зарядка? – показывает

мне телефон.

– Ну , если срочно нужно предупредить близких, чтобы не воловались, звони с моего, - протягиваю ей свой телефон. – Хотя, здесь и раньше связь плохая была, а при такой погоде и вовсе нет. Совeтую сообщение написать, может, дойдет.

– Нет спасибо, - как-то резко и недоверчиво произносит она.
– Я просто номера не помню, – спешит оправдаться, уже спокойнее отвечает она.

– Хорошо, – иду к полке возле телевизора, беру зарядное устройство.
– Давай свой телефон кар…, - запинаюсь, вспоминая наш уговор.
– Яна, – Она протягивает мне аппарат,и я нарочно прикасаюсь к ее пальчикам, а они просто ледяные. Качаю головой, ставлю ее телефон на зарядку. Сажусь напротив нее в кресло, двигаю чашку с ещё горячим чаем.
– Пей, грейся. Может коньячку в чай добавить? Так согреешься быстрее, да и для профилактики. Так и заболеть можно, - а кареглазая, опять кусает губы, не понимая, что дразнит меня этим.

– Можно – соглашается она. Достаю бутылку коньяка. Немного плескаю нам в чашки.

– Пей и ешь, не стесняйся.

– Спасибо, - вновь благодарит она, грея руки об чашку. И пальчики у нее такие маленькие, нежные, ухоженные. Не с метровым маникюром, как это сейчас модно, а аккуратные. Альф подходит к Яне, садится перед ней и заглядывает в рот, выпрашивает еду, когда я гаденыша только что накормил. Кареглазая улыбается щенку искренней, красивой улыбкой, берет кусочек ветчины и кормит его с рук.

– Ну все, он теперь от тебя не отстанет, - говорю я, коса посматривая на предателя пса. Меня он боится, а на нее как на родную смотрит. А потом и вовсе набирается наглости и ставит на нее лапы, прося еще. Я бы отругал его за попрошайничество, но Яна так мило ему улыбается, гладит его, что я не могу отвести от нее взгляд.

– ороший он у тебя. Я тоже всегда хотела собаку с детства. Но у моей мамы была аллергия.

– Какие твои годы, еще заведешь себе собаку.

– А сколько по– твоему мне лет?
– с интересом спрашивает она.

– Лет двадцать пять, не больше, - честно отвечаю я.

– Мне двадцать девять, почти тридцать. Но спасибо за комплимент.

– Это не комплимент,ты действительно выглядишь на двадцать пять, - кареглазая смущается, отводит от меня взгляд, продолжая кормить Альфа.
– Лучше скажи мне, как так вышло, что ты застряла в этой глуши в такую погоду, – она перестает улыбаться, допивает чай, отставляя чашку.

– Сказала же, по работе, - намекает, что я лезу не в свое дело.

– Что за работа, если не секрет, – продолжаю настаивать я. Она долго молчит, словно обдумывает, стоит ли мне отвечать.

– Я журналистка из газеты. Здесь жила бабушка, ветеран войны, которую лишили всех льгот из-за какой-то ошибки чиновников. Я ездила к ней, хотела статью про нее написать, - так складно отвечает она. Врет и даже не запинается. Я ложь всегда за версту чувствую, никакая она не журналистка, а маленькая врушка. Киваю головой, делая вид, что поверил. Яна скидывает с себя плед, встает с кресла, снимает с зарядки свой телефон, ждет, когда он включится. Пальчик закусывает, волосы поправляет, проводя по ним рукой, а я представляю какие они мягкие, шелковистые, и как будут чувствоваться , если запустить в них руку.