Моя Святая Земля
Шрифт:
Что-то такое было в голосе урода... глумливый смешок, тень презрения. От этого тона жар стыда и ярости окатывал Бриана волной. Стыдно нуждаться в услугах грязной твари, не просто плебея, а - изгоя, отребья, ниже чего уже и опуститься нельзя. И эта ничтожная тварь ещё смеет презирать и глумиться...
И принцу-регенту придётся терпеть. Молчать и терпеть, пока всё не будет закончено.
Бриан взглянул на Оливию, спящую на двух составленных креслах. В слабом факельном свете её лицо казалось восковым.
– Эй, - окликнул Бриан
– Твоё зелье не повредит моим жене и ребёнку? Это точно?
Урод снова оглянулся.
– Вы бы не мешали мне, ваше высочество, - сказал он с той же глумливой ноткой.
– О вашей безопасности пекусь. А вашей супруге после обряда ничего не будет грозить до самых, простите, родов. А младенцу - и подавно, - и не сдержал смешок.
– О нём посильнее меня позаботятся.
– Зачем вообще было её усыплять?
– спросил Бриан, сдерживая вскипающую злость.
– А чтоб осталась в своём уме, - ответил урод и ухмыльнулся.
Бриан отчётливо представил, как бьёт по этой кривляющейся роже мечом. Наотмашь. Чтобы мозги разлетелись, с кровью.
– Шевелись живее, - процедил он, беря себя в руки.
Некромант провёл ещё пару линий, то наклоняясь к самому полу, то откидываясь назад, словно художник, оценивающий своё творение, встал и принялся отряхивать штаны на коленях.
– Готовы, ваше высочество?
– спросил он, когда решил, что его поганые штаны достаточно отчищены от пыли.
– Давно уже, - сказал Бриан глухо.
Урод вытащил откуда-то - не из рукава ли - крохотное лезвие, блеснувшее в мутном сумраке не стальным, а стеклянным блеском, и, не торопясь, разрезал собственную левую ладонь. Тёмная кровь закапала на линии чертежа, а некромант просыпал скороговоркой какие-то варварски звучащие слова - коротко.
Линии, начерченные углем на каменных плитах, налились тёмным огнём. Волна ужаса окатила Бриана с головы до ног, но он заставил себя стоять спокойно и смотреть, как середина вычерченной в круге многоугольной звезды затлела разгорающимся костром - и вспыхнула ослепительным светом раскалённого железа. Из этой лавы, из расплавленного, как показалось Бриану, камня подземелья, вверх медленно поднялась безобразная голова, рогатая, светящаяся так, будто её раскалили в тигле. Капли жидкого огня стекали по ней и падали в алое свечение.
Урод сделал предостерегающий знак рукой. Голова, торчащая из жидкого огня, как из воды, сама огненная, подняла взгляд, раскрыла пасть с несколькими рядами длинных мерцающих клыков и заговорила.
Бриан не мог понять ни слова. Это были не слова человеческой речи; принцу-регенту померещился шелест змеиной чешуи по шероховатому камню, свист ветра в кронах... Глаза, светящиеся расплавленным золотом, вперились в лицо Бриана, и тот почувствовал, как ужас переполняет его, делается нестерпимым, словно боль...
Бриан не помнил, как закончился этот лучезарный кошмар. Память сохранила лишь немыслимо длинную когтистую длань из перетекающего пламени, которая протянулась к Оливии и погладила воздух над её животом - лицо принцессы ужасно исказилось, но она не проснулась. А потом всё вдруг пропало.
Мрак, больше не рассеиваемый ничем, кроме тусклого факела, показался почти полным. Бриан моргал, приучая глаза к внезапной темноте, когда некромант сказал:
– Я, ваше высочество, закончил. Теперь вам бы закончить да отдать то, что вы пообещали за работу.
"Я пообещал? Закончить?" - удивлённо подумал Бриан, но вслух сказал:
– Я ничего не понял.
Урод выпрямился, глядя Бриану в лицо. Красный отсвет в его глазах не был отражением факела в глубине зрачков - глаза некроманта горели адским огнём.
– Вы велели сделать так, чтобы ваш сынок сошёл за истинного государя. И сказали: "Хоть душу его отдай". Я отдал его душу. Те Самые всё устроят. Тем более, что храм-то вы, ваше высочество, всё равно осквернили, кровушкой-то... Так что будет королевское чудо. Всё будет. Все поверят. Только...
– Что - "только"?
– перебил Бриан, сжимая кулаки.
– Что? А ничего, - некромант ухмыльнулся.
– Сами должны понимать. Предали. Убили. Замарали. Сынка... отдали. ЗаплАтите.
– Сколько?
– спросил Бриан, невольно тоже ухмыляясь.
– И кому?
Золото короны Святой Земли принадлежало ему. Но было смешно, что бесы могут потребовать платы, как простые смертные. Золотишко любят все, подумал принц с нервным смешком.
– Кому? Тем Самым. Сколько? Сколько спросят, столько и отдадите. Не моё это дело. Я и так...
– Ты меня не интересуешь, - снова оборвал его Бриан.
– Где король?
– Не беспокойтесь, ваше высочество, - в голосе некроманта снова появилась глумливая нотка.
– Нет его. Совсем нет. Вестники Божьи живьём забрали из мира, безгрешный младенчик-то...
– А Гектор?
– Волки загрызли. Всё чисто.
– Хорошо, - сказал Бриан тихо. Он ждал облегчения, но легче не становилось.
– А раз хорошо, - урод протянул Бриану руку с отвратительной ладонью, громадной, как лопата, и напоминающей крабью клешню, - извольте мне заплатить да отпустить, ваше высочество.
Бриан усмехнулся.
– Заплатить?
Некромант, видно, что-то смекнул.
– Половину можете, ваше высочество. Вы же сами-то... Не без того... Тем Самым не чужой человек...
– Что ты сказал, падаль?
– удивился Бриан.
Некромант осёкся.
– Пойду я, пожалуй, - сказал он, снизив тон.
– Извольте отпустить на волю. Обещали, ваше высочество. Я ж того... и свою душу сгубил вместе с...
На волю, говоришь?
– Иди, - сказал Бриан.
– Иди, так и быть. Стража предупреждена. Вон туда - и прямо на задний двор. Иди, нечистый с тобой...