Моя упрямая леди
Шрифт:
Сама идея собраться и послушать истории Хольдена витала в воздухе с самого приезда молодого человека. Но «вечер сказок» состоялся только сейчас, когда страсти уже угасли, а новые проблемы нависали козырьком, готовые вот-вот свалиться на головы. Именно сейчас обитателям дома было просто необходимо отвлечься от проблем насущных.
Вообще, самое наличие Хольдена в доме уже разбавляло напряженную атмосферу. Его-то эти «страсти» не касались. И ничего не мешало молодому человеку радоваться жизни и радовать окружающих. Ну, почти ничего.
В зале появился Артур. Заметив свободное место рядом
Каравеллой по комнате проплыла Эмилия, как всегда чувственная и прекрасная. Копна безгранично густых вьющихся волос покачивалась от ее плавных шагов, вместе с легким шелковым халатиком золотистого цвета поверх длинной белой ночнушки. Она прошла к свободному креслу. Однако Хольден успел заметить, что изначально девушка тоже направлялась к нему. И также изменила направление, заметив отсутствие мест. Родственников видно сразу. Оставалось странным, почему девушка заняла кресло, а не устроилась на диване с прибывшим чуть ранее Лестером. Но многозначительные взгляды, которые периодически бросали друг другу старшие Келлерманы, говорили о многом.
Серой незаметной тенью проскользнула Хильда, скрывшись в углу, на банкетке около окна. Нуну она с собой не взяла. И это заставило окружающих мысленно выдохнуть.
Берт закончил расстановку мебели и теперь подкидывал дров в камин. Не то, чтобы это было так уж необходимо, но придавало атмосферы. Феличиано закрывал шторы на окнах, Труди с Нэтой принесли чай и сладости. Вроде бы все в сборе. Не хватало только трех человек. В арке, ведущей из зала в центральный холл, точно синхронистки, появились Контесса и Виктория. Хольден напрягся.
Округлив глаза, молодой человек искал зрительного контакта с Контессой. Та быстро все поняла и замедлила шаг, пропуская Викторию вперед. Как только Виктория прошла к своему креслу, Хольден стремительно выбрался из-под навалившихся на него мальчиков, приказав сторожить место, и торопливо подошел к Контессе, сделав приглашающий жест, точно собирался проводить ее.
– Что ты хотел? – тихо спросила Мадам, взяв названного племянника под руку и медленно шествуя рядом.
– Вы не видели… – начал было он.
– Нет, не видела, – оборвала его Контесса, озираясь по сторонам. – Она еще днем закрылась в комнате и не выходила оттуда.
Контесса отличалась редкой проницательностью и сообразительностью.
– Спасибо, – сказал Хольден, обводя Мадам вокруг кресла, чтобы та села. Однако, стоило ему отвернуться, как Контесса коротко кашлянула, привлекая внимание. Хольден остановился и наклонился к женщине.
– Ты уверен? – коротко спросила Мадам.
Хольден не был уверен, но чувствовал, что так надо.
– Абсолютно, – выдохнул он.
– Как знаешь, – Контесса повела бровью.
Расценив жест, как одобрение, Хольден выпрямился и быстрым шагом удалился прочь.
– Дурак, – вздохнула женщина, покачав головой и усмехнулась уголком рта.
Виктория недоверчиво посмотрела на соперницу, но та не обратила на
***
Хольден стоял напротив двери Трины, сверля глазами замочную скважину. Он не был уверен, что поступает правильно. Слишком много было против, но кое-что было и за. Молодой человек поднял руку, намереваясь постучать, но пальцы сжались в кулак и тут же разжались. Хольден опустил голову, медленно выдыхая и собираясь с мыслями. С одной стороны, он прекрасно понимал, чем это все может обернуться. Но что-то неумолимо влекло его, буквально тянуло сюда.
«Ладно, была не была!» – подумал Хольден уверенно сжимая руку, и осторожно постучал костяшками пальцев по тщательно отшлифованному дереву. Ответа не последовало. Хольден постучал еще раз, затем еще и еще. Но тишина за дверью, казалось бы, становилась только плотнее. Его ладонь упала на ручку двери и тут же решительно ее сжала.
Если бы кто узнал, что он поступает подобным образом, позор бы неминуемо пал на широкие плечи Вивалавида. Но Кэтрин была не из тех людей, кто мог рассказать. Кто стал бы рассказывать. По крайней мере, Хольдену так казалось. Наверное, именно пример Кэтрин и толкнуло его нарушать правила приличия, привитые с детства.
Коридорный сумрак проник в комнату сквозь узкую щель дверного проема. Задувавший сквозь открытое окно ветер трепал тюль. Лунный свет падал на кровать, освещая фигуру раскинувшей руки девушки. Все еще держась за дверь, Хольден подумал, что еще не поздно отступить. И тут же понял – поздно.
Молодой человек прошел в комнату, тихонько притворил за собой дверь. Трина не шевелилась. Хольден подошел ближе и только теперь увидел серый прямоугольник плеера, лежащий на раскрытой ладони левой руки. Черные ниточки наушников тянулись от пластикового корпуса, заканчиваясь в миниатюрных ушках.
В том, что девушка не спит, молодой военный убедился спустя пару минут, когда ее большой палец коснулся сенсорного экранчика, наощупь переключая песню. Голубоватый свет подсветил синяк под глазом и ссадины на лице девушки, а также длинный порез на шее, стянутый тонкими полосками пластыря.
В отличие от родственниц, Кэтрин спала не в белой ночной рубашке, а в полосатой фланелевой пижаме и с заплетенными в косу волосами. Распущенные волосы мешали и доставляли дискомфорт даже в обыденной жизни, что уж говорить про сон.
Хольден привык видеть другую картину, но то, что предстало его взору, парню определенно нравилось. Только травмы лица девушки удручали. Нет, они не вызывали отвращения. Скорее только сожаление. Хольден понимал, что не виноват в их наличие, но что-то подсказывало, что прояви он больше внимания к Кэтрин, травм бы удалось избежать.
За то, что он собирался сделать, его могли обвинить в домогательстве. Но Хольден не думал об этом. Он протянул руку и коснулся тонкого запястья девушки, провел кончиками пальцев выше и остановился на ладони. Молодой человек нервно облизнул губы, его пальцы скользнули промеж ее, переплетаясь замочком. Но вместо того, чтобы открыть глаза и поднять визг, Трина поморщилась, выдернула наушники, поворачивая голову и согнутые колени в его сторону пришельца.