Моя Вкусная Сербия
Шрифт:
– Понятно, – кивает головой ресторатор. – Из всего, где есть желатин.
На этом месте Таня не удержалась и рассказала, как в ее родном Баку из всего того же делают горячее блюдо – хаш, которое хорошо употреблять наутро после похмелья. Все вежливо покивали. И вернулись в Войводину.
– Мы пихтию делаем только зимой, – продолжил Марко Пекеч: – Это такое специальное блюдо от холода.
– Как и мы, – вставила я, – у нас холодец – обязательное блюдо на празднование Нового Года.
– Зимой все по- другому, –
Понятное дело, кто захочет сидеть в “подземье”, когда есть терраса, где стоит аромат цветов и летняя прохлада.
– А тот зал очень интересный, – с легкой обидой за летнюю невостребованность зимнего зала пояснил хозяин ресторана. – Мы там собрали старинную утварь из окрестных сел: мебель, кухонную посуду, даже старый ламповый телевизор и печь-буржуйку с высокой трубой, – и, между прочим, все работает.
– Удивительное дело, – сказала Таня, – сербы как-то умудряются строить новое, не разрушая старое до основания… – и махнула рукой, вздохнув.
Анна тут же вызвалась посмотреть и сфотографировать. Она вообще фотографирует все подряд, – в первую очередь, конечно, еду – иллюстрации для нашей будущей книги. Тарелки торжественно расставляют на столе, и мы все почтительно расступаемся, освобождая Ане простор для съемки. Она снимает кафаны, осликов, поля с кукурузой, гнезда аистов, посетителей кафан, черепичные крыши, стрекоз и высокие шпили. Скоро она будет обладателем самой богатой коллекции фотографий Сербии.
Пока мы беседуем, она со скоростью пианистки нажимает клавиши, пишет посты, размещает фотки в сетях, на нашей странице, переводит на сербский и английский, между делом создает отдельную страницу в Инстаграме и туда уже через минуту сыпятся лайки.
– Марко, – говорю я, – ваш ресторан скоро будет самым популярным среди русских читателей интернета.
– А я только рад гостям!
–А главное, – замечает наш Марко – Долаш, – у Анны такой вид невинный – молодая девушка, вроде идет по своим делам, а она – глядь – и уже в первых рядах. Ей бы шпионом работать!
– Балканский шпион, – говорю я, и все хохочут.
– А что такое? – недоумевает Анна.
– А это у них есть такой культовый фильм «Балканский шпион», – поясняю я, а Марко добавляет: – Там шпион тоже был невинный.
Аня и оба Марка идут снимать музей в нижнем зале. Через пару минут возвращаются возбужденные.
– Иди скорее, там очень интересные посетители!
Иду в зал. За столиком в углу сидят два очень пожилых господина – Мичо и Бато.
– Вот смотрите, – Бато показывает пальцем на ряд черно- белых фотографий в рамочках, которые расположились на стене над ними.
– Это мы 20 лет назад. Все эти 20 лет мы каждое утро приходим сюда. За этот столик.
Марко Долаш нагнулся поближе к собеседнику:
– А скажите, что тут с вами в этой кафане случалось интересного? Вот тут русские писатели пишут книгу про сербскую кухню. Какие-нибудь истории, анекдоты?
–Русские? – встрепенулся дедушка Мичо: – Вот когда я учился в гимназии, у нас русский язык преподавал казацкий генерал Михайло Фостиков. Он был из беженцев, ну, знаете, как они побежали после 17 года…
– До Стара Пазова добежали?
– А как же, много их здесь было. Так вот Михайло на праздники надевал униформу, брал саблю, ракию, садился с нами около школы и рассказывал…
– Марко, – шепчу я. – Давай его спросим все-таки про кафану.
– Подожди, – также шепотом отвечает Марко, – здесь так нельзя, надо полако… – Мичо! – кричит он, – а истории?
– А как же! Я сам учитель истории. Так вот у него жена была дворская дама. А они все в России говорили по-французски. Так вот она у нас французский и преподавала. А сербский – то и не знала. Вот, говорит, дети, через мост идет стадо овец. А впереди – мужска овца!
Он заливисто засмеялся, долго хлопал по столу ладонью, крутил головой и повторял – мужска овца! Так и говорила!
– А что- то интересное вот здесь происходило? – настаивал мягко Марко.
– Еще как! Когда началась Первая мировая война, мой дедушка пошел добровольцем. А мы ведь тогда под австрияками были…
– А, – задумчиво протянул Марко, и тут я поняла, что и он втянулся, – значит добровольцам к этим…
– А потом знаешь, что было? – как они все в Киеве выстроились перед церковью, и выехал на белом коне царь Николай и сказал: Братья – сербы! А потом – на Солунский фронт…
Они все – Мачо, Бато и Марко помолчали.
– А кафана, – прокричала я, – про кафану про эту можете рассказать?
Мичо взглянул на меня с изумлением и покачал головой:
– Нет. В кафану казацкий генерал Михайло Форстиков не ходил.
– Анна! – закричал официант, – суп готов! Будете снимать, как вынимают мясо?
Балканский шпион сорвался с места и понесся на кухню, сопровождаемый Миливоем с фотоаппаратом наперевес. Он не отставал от Анны ни на шаг. Представляю, какие увлекательные фоторепортажи появятся завтра на сайте Старопазовкой општины!
Дверь из кухни отворилась, и появился “конобар”, держа на вытянутых руках латунную супницу, огромную, как люстра. Он водрузил свою ношу посреди нашего стола, снял крышку, и оттуда, как из трубы парохода, повалил пар.
Марко Пекеч взял в руки поварешку и разлил по тарелкам суп. Три раза подряд. Анну то не устраивал свет, то угол, под которым он держал тарелку, то мое выражение лица.
Наконец, нам позволили сесть за стол. Прозрачный суп отдавал кислинкой и пах петрушкой.
Мясо подали на подносе.