Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 6
Шрифт:
Рапорт звукооператора.
— Поняла. Председатель Сагами, приготовиться.
Юкиносита выслушала рапорт и отдала новое распоряжение. Мегури, ведущая, тоже должна была его услышать.
Танцевальная группа ушла со сцены за левую кулису. Из-за правой появилась Мегури.
— А теперь слово предоставляется председателю оргкомитета фестиваля.
Сагами с застывшим лицом вышла на сцену. На ней скрестились тысяча взглядов.
Не дойдя до центра, она застыла. Её рука с зажатым в ней беспроводным
Сагами подняла эту негнущуюся руку и заговорила в микрофон.
Тот отозвался пронзительным воем.
Это было настолько в тему, что зрители взорвались хохотом.
Я сразу понял, что они это не со зла. В конце концов, надо мной всю жизнь смеются. Виды смеха я нутром чую.
Но оцепенело стоящей на сцене Сагами, пытающейся справиться с волнением, это вряд ли могло прийти на ум.
Даже когда вой стих, она по-прежнему молчала.
Мегури с волнением подняла микрофон, стараясь помочь.
— …Хорошо, давайте ещё раз. Председатель оргкомитета, вам слово!
Её голос заставил Сагами зашевелиться и начать разворачивать зажатый в руке листок с речью. Но тот выскользнул из непослушных пальцев и упал на сцену, вызвав новый взрыв смеха.
Красная до ушей Сагами подобрала листок. Из зала крикнули «Постарайся!». Вряд ли они хотели её обидеть. Но я сильно сомневаюсь, что это её воодушевило. Нет таких слов, которые помогли бы тем, кто так мучается. Единственное, что им хочется – это чтобы было тихо как в пустыне. Они просто хотят, чтобы их оставили в покое, как лежащий на обочине камень.
Несмотря на то, что речь была написана на бумаге, Сагами то и дело запиналась, путая строчки.
Как следящий за временем, я начал махать ей рукой круговым движением, показывая, чтобы она закруглялась, потому что она уже перебрала свой лимит. Но Сагами, едва не падающая в обморок, просто не замечала моих сигналов.
— Хикигая. Сигнализируй ей закругляться.
Услышал я в наушниках пробившийся сквозь шум голос Юкиноситы. Поднял взгляд на окно звукооператорской и увидел, что она показывает мне скрещённые руки.
— Давно уже сигнализирую. Похоже, она меня не видит.
— Понятно… Может, зря я тебе эту работу поручила.
— Издеваешься над моей незаметностью?
— Я ничего такого не говорила. Кстати, а ты сейчас где? В зале?
— …ет, ты точно издеваешься. Ты же прямо на меня смотришь.
Машинально ответил я. Кажется, так быстро, что переговорник не уловил начало фразы.
— Э-э, зампредседателя, вас все слышат…
Услышал я другой голос в наушниках.
…Верно. Переговоры слышат все, так ведь? Я только что заполучил невероятно обидное и смущающее воспоминание.
Несколько секунд в наушниках был слышен только шум.
— …Будем
Высказалась она после длинной паузы и оборвала связь.
Речь председателя наконец завершилась, и мы перешли к следующему этапу.
Эта церемония открытия была полна мрачных перспектив.
x x x
После церемонии открытия наконец начался сам фестиваль.
Он должен был продолжаться два дня, но посторонних пускали только на второй день. Первый – исключительно для своих.
Это мой уже второй фестиваль в старшей школе, но в нём не было ничего, что стоило бы отметить. Просто типичный школьный фестиваль.
Каждый класс проводил свои мероприятия, клубы изучения культуры устраивали выставки и представления, добровольцы играли в оркестре.
Еда и напитки, приготовленные не прямо здесь, всё равно продавались под таким видом. Ночевать в школе, как было во время подготовки, больше не разрешали.
Но всё равно все оставались очень оживлёнными, словно фестиваль – это нечто. Фестиваль для всех был своего рода иконой, радовались не столько его размаху и качеству подготовки, сколько его непохожести на обычные дни.
Вот чего можно ждать от фестиваля.
Разумеется, этот пылкий энтузиазм не обошёл и мой класс, 11-F.
В коридорах разгорелись битвы за посетителей, так что просто пройти стало не самой лёгкой задачей. Там раздавали листовки, маршировали группы с плакатами, типы в костюмах разносчиков еды, купленных в каком-то Дон Кихоте,51 носились как угорелые. Раздражает.
Когда закончилась уборка после церемонии открытия, я направился в свой класс. И добравшись, обнаружил, что там царит хаос. Последние приготовления к самому первому показу спектакля были в разгаре.
— Что ты делаешь? Что это за грим? Он слишком тонкий!
— Чёрт возьми, ну что ты так кипятишься? Ты та-а-акая забавная, правда. Всё равно все придут посмотреть на Хаято. Не хочешь расслабиться?
Эбина орала во весь голос, а Миура бодро болтала то с одним, то с другим. И хоть вроде ничего такого она не говорила, все потихоньку начали успокаиваться.
Я посмотрел на своих одноклассников, увлечённых работой. Они стали ближе друг к другу за последние полтора месяца?
Они могут смеяться, могут плакать… Быть может, даже кричать друг на друга… Быть в полушаге от драки, но всё равно понять чувства другого и стать наконец единым целым… быть может… Ну, не знаю, меня же тут не было.
Делать мне было нечего, и я просто болтался неподалёку от двери, делая вид, что очень занят, и бормоча «ах да, точно…»
— Делаешь вид, что работаешь, а на самом деле ничем не занят?