Моя желанная западня

Черкасова Надежда

Лихо запрыгнула в машину, хлопнула дверцей и, газанув на прощание и чуть не сбив сторожа, выскочила за пределы территории кооператива. На второй скорости чудом успела прошмыгнуть перед самым носом незамеченного трамвая, названивающего, как при пожаре, и, только выехав на дорогу, осознала, что едет по встречке. Резко тормознула, отчего машина недовольно дернулась и заглохла.

Трепыхание сердца цепной реакцией передалось телу: Софью колотило, словно от холода. Может, вернуться? Или попросить кого-нибудь из «сильных мира сего», крепко держащих свои рули опытными руками,

загнать машину в гараж?

Чуть не плача, стерпела-таки насмешки и обидные выкрики проезжающих мимо «помощничков», для которых стала невольным примером подтверждения второсортности особей женского рода за рулем, и попыталась унять разволновавшееся и возмущенное до предела сознание. Обращаться к этим напыщенным снобам за помощью? А вот не дождутся!

Софья снова завела машину и, дождавшись, пока освободится дорога и поблизости не окажется трамвая, переехала пути и заняла свою законную сторону. Перешла на вторую скорость и почувствовала, что не так все и плохо, как показалось вначале. Еще через пятнадцать минут невольно сделала маленькое открытие: нет, до какой же глупости можно дойти, отказываясь от такого роскошества, как возить себя любимую!

Кстати, а не слишком ли долго она едет на второй? Вот уже и мотор на пределе, и обгоняющие водители как-то неадекватно реагируют на ее неторопливость: кто-то кричит благим матом, что даже через закрытое окно слышно, кто-то у виска пальцем крутит. И все как один сигналят так ругательно, словно она их самих переехала на красный свет.

Ну езжайте вы себе по своим делам на нужной лично вам скорости. Так нет же, надо еще кого-то по пути оскорбить, унизить и выставить полным ничтожеством. Да, она чайник. Да, она женщина. Но раз за рулем, то также имеет право на часть дороги. А может, немного передохнуть?

Софья съехала на обочину и остановилась. Руки тряслись, как у дряхлой старушонки, бьющееся в страхе сердце рвалось наружу, а выпученные от напряжения глаза и в самом деле нуждались в отдыхе. Она пригладила перед зеркалом волосы, почти стоящие дыбом, подкрасила губы и, поправив зеркало заднего вида, вновь героически повернула ключ зажигания.

Хорошо, господа другие участники движения, Софья согласна: она ехала на недопустимо малой скорости. Ничего страшного, исправится. Только немного наберется смелости. А этой самой недостающей ей смелости прибавит важность задания, которое непременно нужно выполнить. Иначе ни в чем не повинного человека засадят за решетку на долгие годы, а истинный виновник останется на свободе, чтобы и дальше совершать преступления.

Оставшись безнаказанным, он войдет во вкус, и его уже ничто не остановит. Так как власть, полученная над чьей-то жизнью, развратит убийцу настолько, что он станет одержимым и беспощадным. Словно зверь, познавший вкус крови.

Что ж, господа участники движения, хотите третью скорость – будет вам третья. Ей же, Софье, лучше: быстрее доедет. На четвертую она пока не решится, и так чувствует себя, как в открытом космосе.

Вот и город остался позади. Теперь доехать по шоссе до поворота налево, куда накатанная дорога через поле ведет прямо к дачному поселению.

Софья

расслабилась и даже залюбовалась на раскинувшиеся по обеим сторонам изумрудными коврами всходы яровой пшеницы, понимая, что самую трудную дистанцию преодолела благополучно. Похоже, водители приняли ее в свою не совсем дружную – как оказалось – семью, так как больше не сигналили и дурные наклонности всенародно не демонстрировали. Ну и кто теперь скажет, что она не умница и не красавица?

Добравшись до конца поля, пересекла гравийную дорогу и остановилась возле шлагбаума. Навстречу вышел сторож, невысокий сухонький мужичок неопределенного возраста, и принялся внимательно вглядываться в Софью, пытаясь признать одну из дачниц. Поэтому она решила зря не рисковать и за «свою» себя не выдавать.

– Здравствуйте! – произнесла Софья строгим начальственным голосом, выходя из машины и чувствуя, как от пережитого волнения подгибаются колени.

Сунув под нос сторожа липовое удостоверение, тут же спрятала его в сумку.

– Пожарная инспекция. С проверкой.

– Что это вы такая бледная? Никак, нездоровится? – поинтересовался тот, оттягивая неприятный разговор.

– Просто немного укачало в дороге.

– Отродясь не слыхал, чтобы самого водителя укачивало. Небось, только за руль сели? Ничего, это быстро пройдет. Я и сам когда-то рулил, да мне теперь без надобности. На своих двоих оно вернее будет.

– Я тоже так считаю. Тогда идемте осматривать вверенные вам владения.

– Пешком?! Да я ж только-только, перед самым вашим приездом облазил все уголки «Вишенки», – заверил сторож. – Вокруг ни души, тишина и спокойствие. Так находился, что ноги отваливаются. А они у меня не казенные. Поэтому вы уж как-нибудь сами, без меня. Я вам доверяю и бумажки подпишу любые. Какие дадите. Только пешком идти не советую. К нам иногда собачки беспризорные забегают, как бы не покусали.

Софья не стала настаивать на сопровождении и, поставив машину рядом со сторожкой, отправилась на проверку в одиночестве.

– Смотрите, я вас предупредил! – крикнул вдогонку сторож.

Она не спеша спустилась с горки и повернула направо. Пройдя несколько домов, увидела, как из-за поворота выскочила и, на бегу повизгивая от нетерпения, мчится ей навстречу целая свора собак.

Возвращаться к сторожу за помощью поздно. Крикнуть? Не услышит.

Софья приостановилась. Только бы они не почувствовали страха, охватившего ее от макушки до пят, где, возможно, и спряталась сейчас бедная трепещущая душа. Главное теперь – не делать резких движений и продолжать медленно продвигаться вперед.

Однако собаки, не добежав до чужачки метров трех, перекрыли дорогу.

Сунув руку в сумку, Софья нащупала рукоять фонаря, зорко следя за настроением стаи, которая становилась все агрессивнее: ощетинилась, хвосты нервно подергиваются, уши вперед, а из щерившихся пастей вырывается глухое утробное рычание. Незнакомка их явно бесит, и они готовы в любой момент разорвать ее в клочья, но словно ждут чьего-то сигнала.

– Фу! – крикнула Софья, пытаясь придать голосу как можно больше уверенности.