Моя жизнь в футболе
Шрифт:
Среди гостей было знакомое лицо — Александр Кодылев, еще не так давно выступавший в «Спартаке» до выхода команды в первую лигу. Я подошел к нему, и Александр с глубокой грустью признался: «О, если бы мне можно было вернуться в этот «Спартак»! Их тренер — сам Бесков. Вот у кого учиться…»
— А теперь позвольте вопрос, Константин Иванович. Вы предполагали, что после чемпионского сезона неизбежен спад в игре спартаковцев? Имею в виду очередной всесоюзный турнир.
— Да, спад был вполне вероятен. Предвидя его, надо
Не считаю, что «Спартак» провел сезон 1980 года слабее, нежели предыдущий. Нужно помнить, что большая группа спартаковцев — те, которые входили в олимпийскую сборную и в национальную сборную СССР, — сыграла на целых 30 матчей больше, чем все остальные игроки команд высшей лиги. Подумайте, читатель, тридцать матчей — это фактически еще один чемпионат. К тому же проводились эти игры в основном с национальными или олимпийскими сборными разных стран. При такой нагрузке удержаться на первом месте — более чем проблематично.
Тем не менее в матчах с киевскими динамовцами, которые весьма тщательно подготовились к сезону и 20 встреч подряд провели без поражений, мы поделили очки поровну. У киевлян в то время выступали Буряк, Блохин, Веремеев, Колотое, Евтушенко, Бессонов — цвет нашего футбола. С «Зенитом», вырвавшимся на третье место, мы тоже поделили очки. Выиграли обе встречи у тбилисцев, московских торпедовцев, «Пахтакоре», «Шахтера», «Локомотива», отняли по три очка у «Кубани», «Нефтчи», минского «Динамо». Получили много призов по итогам сезона, серебряные медали, семь спартаковцев были включены в список 33 лучших футболистов года.
К нам уже предъявлялись претензии, дескать, отступили, сдали завоеванные рубежи. Приятно было читать такие упреки в прессе: значит, высоко оценивалась наша молодая, едва оперившаяся команда, если от нее ждали исключительно чемпионских результатов.
Ну а теперь о сборной. Я принял ее осенью семьдесят девятого года, и до конца сезона она еще успела провести четыре встречи. Пожалуй, достоин внимания товарищеский матч со сборной Румынии, игравшийся в Лужниках. Нашу сборную к этой встрече готовил Олег Базилевич. Хидиятуллин открыл счет, Буряк с одиннадцатиметрового удвоил его, румын Николя отквитал мяч, но перед финальным свистком югославского судьи Никича наш форвард Юрчишин закрепил победу.
Читателю может показаться, что я лишь механически перечисляю сыгранные встречи, забитые и пропущенные мячи. Поверьте, что это не так. Внимательный любитель спорта может по этим данным проследить путь команды, тенденции ее развития, а опытному спортсмену или тренеру такая информация расскажет о многом: о роли того или иного игрока, о подъемах и спадах в игре сборной, о ее уязвимых местах.
К примеру, возьмем ничью с командой Финляндии — 2:2. Казалось бы, почти ничего не решающий матч, встреча со спарринг-партнерами. Но нам стало ясно, что финские футболисты, которых традиционно считали вроде бы несерьезными противниками, выросли, кое-чему научились. На голы Андреева и Гаврилова финны в последнюю пятнадцатиминутку, взорвавшись, ответили двумя голами. Что это означает? А то, что расслабились наши ребята, посчитали дело сделанным. Сказался давнишний хронический недуг — неумение мобилизовать все внимание и старание на 90 минут игры.
Последнюю проверку в семьдесят девятом году сборная проходила в Тбилиси 21 ноября. Соперник был грозный: национальная команда ФРГ. Дважды Румменигге и один раз Фишер поразили наши ворота. Лишь за несколько минут до конца матча Маховиков «размочил» счет. 1:3. Немецкая команда оказалась сильнее и несравнимо опытнее нашей. Проиграть ей было, конечно, не позорно, а пользу мы извлекли немалую, разобрав по Деталям действия немецких мастеров, их логику, игровую активность, физическую выносливость и мастерское владение мячом на высокой скорости.
Замечу, что в традиционной классификации сборных европейских стран, проводимой еженедельником «Франс футбол», сборная СССР была вынесена а верхнюю часть таблицы. Она поделила второе-третье места с командой Бельгии — серебряным призером первенства Европы 1980 года.
Тогда же на вопрос генеральному секретарю Международной федерации футбола Хельмуту Кезеру о том, как он оценивает игру советских футболистов, считает ли их действительно достойными второго-третьего мест на континенте (ведь в 1980 году они особых успехов в официальных турнирах не добились), . был дан такой ответ:
— Сборная СССР — сильный, сыгранный коллектив. Я видел все матчи олимпийского турнира с его участием. Советские игроки умеют делать на поле все, кроме одного: использовать голевые передачи. Я подсчитал: в ходе полуфинального матча с олимпийской командой ГДР советские олимпийцы двадцать раз били по воротам, которые защищал Бодо Рудваляйт, и ни один удар успеха не принес. Футболисты ГДР пробили по воротам Рината Дасаева всего семь раз, но один удар принес гол и, несмотря на затяжной штурм, предпринятый вашими игроками, победу в матче. А ведь в футбол играют, в сущности, ради гола. Можно быть превосходным дриблером, прекрасно видеть поле, но если не умеешь забивать, цена тебе невысока. Футболисты сборной СССР терялись в решающие моменты. Не имею в виду игровую инициативу. Говорю об искусстве использовать благосклонность футбольной фортуны.
Не могу не согласиться с генеральным секретарем ФИФА. В технико-тактической и физической подготовке наши олимпийцы ничуть не уступали своим оппонентам из ГДР. Однако закрепощенность наших футболистов, скованность в решающий час, какая-то судорожная спешка, промахи в положениях, в которых классному игроку промахиваться не пристало, — все это из области психологии, может быть, даже подсознания.
Поколения наших игроков воспитывались в условиях постоянных «накачек», «ценных указаний» от руководства, назиданий, «оргвыводов» после поражений. Если команда страны проигрывала, допустим, четвертьфинальный матч чемпионата мира, то досмотреть главные соревнования планеты ей не давали, отправляли в наказание домой. А ведь именно присутствие на играх сильнейших команд мира, на полуфиналах и финале стало бы ни с чем не сравнимой школой футбольного мышления.
Провинившимися мальчишками ощущали себя наши мастера после каждой международной неудачи, от которой не застрахована ни одна команда мира. Им читали нотации, их лишали почетных званий, и традиционность наказаний оказывала воздействие на футболистов следующих поколений. Во всяком случае, мои питомцы, олимпийцы 1980 года, знали и то, что в свое время их наставник Бесков лишался звания заслуженного мастера спорта за один проигрыш югославам на Олимпиаде-52 (не от меня они это узнали, но поди скрой что-нибудь от любопытных парией, посвятивших себя футболу). Думаю, что моральная неустойчивость молодых игроков, взращенная административно-командной системой руководства всеми сферами жизни, сказалась и в полуфинальном матче московской Олимпиады.