МОЯ. Не отдам!
Шрифт:
— Ты меня хочешь приковать?! Уффф… — слишком жарко.
Стекаю по двери.
— Вообще-то нет. Наоборот, — заявляет спокойно и снимает трусы. — Я же говорил, дико голоден. Чтобы случайно тебе не навредить… и не войти в раж…
Я наблюдаю за его действиями, едва не слепну, увидев, как его член гордо стоит штыком, как по нему стекают капли смазки. Щелкает металл. Дан приковывает себя за одну руку к металлическому изголовью кровати и протягивает второй браслет.
Не замечаю, как подлетаю
— Ты доверяешь мне настолько? — взвешиваю холодный металл.
Не бутафория. Разумеется. У моего все-все настоящее. Он такой, какой есть, и меня это взрывает по всем направлениям — душа, сердце, женская сущность… навзрыд от счастья быть с ним — таким.
— Я себе не доверяю настолько же, насколько готов довериться сейчас твоим ручкам и всему остальному, разумеется.
— То есть ты хочешь сейчас только мои руки и все? Как скажете, Данис. Как скажете…
— Нет, — отрезает. — Я больше хочу. Эй, Моника!
— Слишком поздно… — заползаю сверху, присев на его бедра.
Тяну платье вверх, прижимаюсь.
Он дрожит, почувствовав, что на мне нет трусов.
— Когда? — хрипло интересуется. — Когда снять успела? На тебе были трусы. Я видел. Чувствовал.
— Ловкость рук и никакого мошенничества. Нравится?
Прижавшись лбом к его лбу, медленно трусь половыми губами о твердый, раскаленный член.
Свободной рукой Дан впивается в мой зад.
— Лучше бы ты мне подрочила. Сбавила пар. Я же голодный. Трахаться хочу жестко… Ууууу… — мучительно тянет, когда я привстаю и толкаюсь сама на его головку, насаживаюсь.
Я такая мокрая, что долгих прелюдий не нужно. Я бы и не смогла сейчас… в прелюдию. В ласку. В нежность… Я поток, слишком горячий и жадный, слишком быстрый, чтобы доказывать что-то нежностью в этом моменте. Потом — да, да… Я его зацелую, занежу, а сейчас…
— Трахни меня уже, Белка, — требует Дан, сжав ягодицы. — Трахай.
— Ты без резинки.
— Да. И что ты мне сделаешь? — ухмыляется широко и тянется к моим губам. — Целуй. Я скажу, когда вот-вот будет финиш. Спрыгнешь с члена и возьмешь его в рот. Поняла?
— Не командуй мне здесь… — лепечу едва слышно, со стонами.
Прошу не командовать, но меня зажигают его приказы, следовать его воле, проигрывая, выигрываем в итоге оба — полноценный кайф.
Вбираю в себя горячий поршень по миллиметру, ахая от того, как он меня раскрывает, как проникает внутрь, делая меня еще более живой и горячей, полной чувств… От счастья текут слезы.
— Эй… Если тебе плохо, прекрати! — мгновенно беспокоится Дан.
— Мне хорошоооо… Боже, да… Я от счастья… Боже, как хорошо.
— Зови меня, а не боже какое-то! — ревниво отвечает Дан.
— Дааааан! — стону в голос. Ерзаю нетерпеливо, насаживаюсь
Никогда бы не подумала, что смогу вот так откровенно говорить о желаниях, но говорю… Говорю и чувствую, что не могу иначе.
Целую Дана всюду. Горячий рот, твердые губы, напористый язык, вытрахивающий до глотки…
Моя прелесть, мой наркотик!
Крепкая шея, острый кадык, плечи… Мммм… Мощная грудь.
Мой мужик! МОЙ!
Я всюду хочу побывать ртом, до куда дотягиваюсь, а как только получу наш первый взрыв, дотянусь всюда, куда захочу…
— Я буду тебя целовать, гулять по тебе губами. И ты… Ты не отвертишься.
— Пиздец. Мо… Ника… Притормози с признаниями, иначе я сейчас в тебе взорвусь.
— Я тоже, — отвечаю честно.
Последний толчок. Расплываюсь в жаре наших тел, чувствую, как он полностью во мне, дышать трудно, страшно, но я с восторгом хватаю раскаленный воздух.
— Ты веришь? Веришь? Аааа… — выкрикиваю, сделав первый взмах бедрами.
Смазанный и нечеткий. Хватаюсь за плечи Дана, переплетаю пальцы за его шеей в замок и снова делаю рывок, пробую. Подстраиваюсь. Слежу за реакцией. Прислушиваюсь к себе, наконец, нахожу тот самый ритм, который заводит и меня, и его… Двигаюсь, наслаждаясь…
— Охренеть.. Ты как будто вечность… ствол.. полировала. А?
— Ты… ты же не ревнуешь сейчас, да? Я в коме была, какая полировка, дурак? — и смеюсь, и плачу… — Это не разумно!
— Знаю. Знаю, что не разумно. И все равно… Охренеть, Моника. Ох-ре-неть… Продолжай. Не тормози!
Стону в голос.
Мне хорошо, очень. Дрожу от наслаждения, которое вибрирует в каждой клеточке моего тела! И особенно сильно разрастается шаром там, где мы соприкасаемся телами.
Его твердость и моя влажная мягкость, мой напор и его принятие, его жажда и моя… такая же! Идеальные, дополняющие. Совместимые… Просто космос, и меня подбрасывает, расплываюсь от оргазма, чувствую себя тем самым водопадом, который щедро заливает бедра мужчины.
Все еще двигаюсь, на пределе. Быстрее и резче.
Дан смотрит. Говорит что-то…
Читаю по губам, говорит, что любит, и требует, чтобы опустилась.
— Бери… В рот бери, иначе еще одного ребенка заделаю, а тебе пока нельзя! — рычит страшным голосом.
Шлепком по заднице останавливает мои раскачивания.
Я сползаю… наверное, неуклюже, но между ног будто произошел сладкий взрыв.
— Бери скорее, бери.
Ладонь Дана требовательно опускается на затылок, наталкивая на член. Мускусный вкус его смазки, сладковато-соленый — мой… Все смешивается на языке. Коктейль нашей несдержанности, голода, любви, страсти…