МОЯ. Я тебя присвою
Шрифт:
Чувствую его так остро и горячо.
Пальцы сдавливают запястья сильнее.
Губы неотрывно скользят по коже, лаская мою грудь. Когда он подключает к делу язык, водя им по ареоле моего соска, в легких не остается воздуха.
Просто не получается дышать так же размеренно, как раньше.
Обострившаяся чувствительность тела в эти дни играет против меня.
Назар опускает взгляд ниже, он скользит им по моему животу, по резинке шортиков…
Снова смотрит мне в глаза и целует интенсивнее, сосет твердые вершинки по очереди.
Однозначно,
Мычу и кусаю губы, чтобы не стонать, но все же стону, когда он врезается в мою промежность эрекцией. Легкие брюки ничего не скрывают, лишь подчеркивают.
— Ты знала, что в критические дни девушки, женщины делает кое-что в два раза чаще.
— Нет, не знаю! Все, отпусти.
— О да…. Отпустить тебя я просто обязан. Особенно после вчерашнего. Одним секретиком поделюсь сегодня, а вторым, для больших и плохих девочек, я поделюсь с тобой позднее, когда ты будешь готова.
Что за интонации такие? Дико пошлые и вибрирующие глубоко во мне. Невозможно равнодушной оставаться, когда он так говорит и смотрит, и посасывает. Его голос стал более низким, чувственным, тело полно жара, глаза блестят.
— Довольно! — пытаюсь говорить так, чтобы голос звучал построже, но выходит довольно неуверенно.
Назар разжимает пальцы на моем запястье, отпустив руку. От долгого пребывания в зажатом состоянии кисть совсем не чувствуется.
Зато я хорошо чувствую, как Зорин пронырливо подсовывает руку мне под шортики пижамы, прямиком в трусики.
— Эй.… Я же сказала, у меня месячные! У меня…
— Я не буду трогать твои барьерные средства. Но приласкать изнывающую киску я просто обязан.
Его пальцы поглаживают складки, половые губки. Дрожь только усиливается, я едва держусь.
— Секрет номер один. В эти дни женщины мастурбируют чаще обыкновенного… И секс у них тоже случается в такие дни, поверь.…
Перед глазами мелькают черные точки, когда он притрагивается ко мне. Просто притрагивается и нажимает на пульсирующий клитор, но его будто взрывает… Ооооох.
Всего лишь нажатие, мягкое, решительное и усиливающееся с каждой секундой.
Отпускает.
Я получаю возможность дышать, могу вдохнуть полными легкими.
Через мгновение снова дергаюсь от новой порции изысканной и такой вкусной пытки удовольствием.
— Прекрати немедленно, — стону из последних сил.
— Дай извиниться. Кончишь, как следует, и отпущу, — обещает Назар.
Он больше не держит меня, не приковывает к кровати.
Меня больше не нужно удерживать силой, гораздо крепче удерживает нарастающее удовольствие.
Словно недополученная доза вчерашнего наслаждения напомнила о себе и потребовала немедленного реванша.
Или просто Назар прав, и в эти дни… все обостряется.
Все, включая возбуждение?!
Тиран касается моих губ, выдохнув:
— Давай мириться, вредина? Попробуем заново?
Теряюсь
Может быть, все ещё сплю?!
Глава 26
Таша
Зорин выглядит серьезно настроенным, будто ни капельки не шутит. Он — очень умный и хитрый, жестокий, себе на уме. Ко всему прочему меня к нему тянет вопреки сильнейшей ненависти!
Предложение Назара — заманчивое. С таким, как он, лучше не враждовать.
А это сильнейшее возбуждение между ног? От него никуда не деться! Даже несмотря на критические дни…
Но в то же время с какой радости Назару со мной мириться? Я здесь, в его владениях, несвободна. Ясно, что он обманом меня забрал, не было никакой опасности для жизни младших сестричек. Нет опасности, могу уйти, да? Чисто формально… Даже если у Зорина старые счеты с отцом, то пусть ему и предъявляет. Папа держит меня на расстоянии от своего бизнеса и не посвящает в детали.
Я могла бы уйти. Но точно знаю, что мне этого не позволят. Вернут на место и.… за этой провинностью обязательно последует наказание.
Может быть, Зорин только того и ждет — моего очередного прокола, чтобы всласть наиграться, чтобы выпустить все самое дурное и темное, что в нем есть.
Поэтому нет, спасибо.…
Не хочу я с ним мириться. Но испытать оргазм я не откажусь, пожалуй… В конце концов, Назар задолжал мне оргазм!
Ничего не говоря вслух, я молча забрасываю руки за шею Зорина и закрываю глаза. Едва успеваю немного приподнять лицо и приоткрыть губы, как он тут же начинает меня целовать.
Немного теряюсь от того, каким получается этот поцелуй. После вчерашних откровенных касаний, после того, как открыто Зорин меня домогался, я ждала, то и сегодня он на меня набросится, как голодное животное!
Но вместо этого его руки запутались в моих волосах, лишь слегка дергая, проявляя силу и напор.
Моя кровь наполнилась желанием.
Он целовал меня уверенно и неспешно, будто пробовал впервые и никуда не хотел спешить. Я чувствовала себя так, словно мы присутствовали на дегустации. Он — пробовал, и тем самым изысканным блюдом была я.
У меня быстро заныли скулы и губы дрогнули в желании большего.
Зорин будто прочитал мои мысли, углубив поцелуй.
Теперь он был напористым и жадным, иссушающим.
Он будто хотел опустошить меня, выпить до самого донышка и ничего не оставить другим.
Неожиданно жадно я распахнула для него свой рот, наши языки сплелись, мгновенно вступили в жаркую схватку.
Мы боролись и одновременно поддавались друг другу. Зорин то одерживал верх, то отступал. Я понимала, что он играл со мной в поддавки. Ему ничего не стоило сделать желаемое. И если бы ему пришло в голову трахнуть меня даже в критические дни, вряд ли я бы смогла противостоять ему чисто физически. Он был сильнее, немного сильнее, и мог сломать меня просто ради шутки. Но сейчас мы играл.