Моя
Шрифт:
— Что... что...
— Ты думала, я чувствовал себя в ловушке, да? В ловушке из стеклянного шара. Но я и есть скульптор. Я нигде не застрял. Это ты попалась в ловушку.
— Риен, пожалуйста...
— Поймана в ловушку, здесь со мной.
Его рука, двигаясь вниз, потянула подол моего платья вверх. Я вздрогнула, когда он, скользнув под него рукой, нажал на мои трусики. Яростный жар проник в мое тело, концентрируясь под его пальцами. Я хотела отстраниться, но не могла. Что хуже всего, учитывая, что его пальцы начали скользить выше, я ощутила дикую потребность в
— Не надо...
— Нет? Ты не хочешь этого? — он резко убрал руку, а я всхлипнула от такого внезапного отстранения.
Он улыбнулся. Золото в его глазах ярко засияло.
— Не лги мне, Сара. Лгунов наказывают. А ты знаешь, на что походит мой вид наказания.
Задыхаясь от слез, я отвернулась. Это не я. Меня здесь нет.
«Это всего лишь роль», — убеждала я себя.
Я смогу проходить через это так долго, на сколько хватит моей способности притворяться.
Всего лишь притворяться.
— Для меня это тоже что-то новенькое, Сара, — прошептал он. — Я никогда раньше не доставлял никому... удовольствие, подобное этому.
Он вернул пальцы на прежнее место, слегка поглаживая. Я сдержала стон. Поглаживания воспламенили мое тело, послали искру желания, что разожгла невыносимую боль между моими бедрами, в то время как его пальцы не делали абсолютно ничего, чтобы как-то облегчить её. Другой рукой он ухватился за верх моего платья и потянул его вниз, обнажая мою грудь.
— Риен...
— Тише. Я знаю, чего ты хочешь. Я всё понимаю по твоему дыханию.
Я закусила язык, когда он наклонился и поцеловал кончик моего соска. Эти касания заставили бы меня корежиться на спинке дивана, будь мои мышцы в рабочем состоянии. Слезы обожгли заднюю часть глаз, но на этот раз причиной служило разочарование.
Вынырнув, его язык лизнул меня, свернувшись вокруг соска. Темные волосы щекотали мою кожу. Я ощущала абсолютно все: его грубую щетину у нижней части моей груди, горячий и мягкий язык. Его губы...
— Ой! — я громко захныкала, когда он опустил губы на мой сосок и жестко пососал его. Огонь в моем теле взревел к новым высотам. Рука под моим платьем, скользнула под трусики. Я едва ли не кричала, пока его пальцы исследовали мои складки.
— Боже, ты влажная, — прошептал он. Его дыхание охладило мой сосок, заставив его отвердеть. — Ты, должно быть, безумно хочешь меня.
Нет. Я не хочу этого. Я не хочу этого. Не хочу...
— О-ох! — застонала я. Он погрузил в меня пальцы, отчего мое тело сжалось вокруг него. Я хотела воспротивиться, хотела, чтобы он снова погрузил свои пальцы глубоко в меня, снова и снова, и снова...
О чем я думала? Что чувствовала? Мое тело оказалось предателем, заставляя меня страдать из-за этого человека, убийцы, преступника, которому мысль о моём вскрытии совершенно ничего не стоила. Но, Господи, когда он коснулся меня внутри своими пальцами, все, о чем я могла думать — это он, вскрывающий меня совершенно иным способом, делающим это снова, жестче, быстрее...
Вместо этого он медленно скользил пальцами. Я застонала от невыносимой агонии. Трусики промокли насквозь, я чувствовала мокрую ткань
— Скажи мне, чего ты хочешь, Сара, — промурлыкал он. Его язык обрисовал круг вокруг моей груди. Я сморгнула навернувшиеся слезы. Я бы не поддалась ему, нет, не сейчас. Я хотела быть сильной. Хотела пройти через это.
Без какого-либо предупреждения, он жестко всосал мой сосок. Почувствовав сильную боль, прострелившую мое тело, я закричала. Он выпустил сосок. Облегчение наперебой с еще более ужасающим желанием омыло мое тело. Пульс участился.
— Тогда, полагаю, мне придется понять тебя, — сказал он шепотом. — Старайся не слишком много лгать. Иначе, как я узнаю, чего ты хочешь?
— Я не... не хочу...
— Нет. Нет, конечно, не хочешь.
Его пальцы вернулись обратно, поглаживая с двух сторон, не оказывая, однако, ни малейшего давления там, где я нуждалась в нём больше всего. Глухая боль в моем центре была такой безысходной, что мне хотелось завопить. Как мое тело может так реагировать на этого мужчину? Он был сумасшедшим, вероятно, безумцем. Убийцей. Но, все же, когда его палец коснулся моего опухшего клитора, я едва ли не расплакалась от восторга.
Его рот перешел к другому соску, оставляя тот ныть и болеть. Тем не менее, его руки гладили меня всюду, за исключением тех мест, где действительно стоило бы погладить. Я вздрогнула в ожидании, когда его зубы наткнулись на сосок.
Каким же я была человеком, если этот мужчина мог вынудить меня, вожделеть его так невероятно сильно?
Он вытащил руку из-под моего платья, и я чуть не всхлипнула от разочарования. Я не могла позволить ему понять, как сильно желала освобождения. Я не могла позволить ему узнать, к каким высотам он меня вознес.
Рука, которая гладила меня до этого, на этот раз добралась до моей обнаженной груди. С одним соском во рту, он зажал двумя пальцами другой. Крик сорвался с моих губ, когда жгучая боль устремилась к груди. Его пальцы были все еще влажными от моих соков, и зажим превратился в нежную ласку на торчащем соске.
— Я причинил тебе боль? Пожалуйста, скажи мне, если я проигнорирую тебя.
— Риен...
Он скрутил сосок, и я вскрикнула, коротким криком, поглощенным страницами окружающих нас книг.
— Боль и удовольствие, на самом деле, не сильно отличаются, так ведь? — поинтересовался он. — Как если бы ты повернула подушку посреди ночи. Одна сторона теплая, другая холодная. Нужно их чередовать, чтобы снова хорошо себя почувствовать.
Он скрутил сосок снова, но вместо того, чтобы закричать, я втянула воздух через нос, пытаясь отречься от своего тела. «Я не там. Я ничего не чувствую. Это не я. Я всего лишь снова играю роль. Я ничего не чувствую, ничего не болит. Риен не затрагивает меня. У него нет никакой власти надо мной».