Мозаика Бернса
Шрифт:
— А он тут при чем?
— Где эти бесценные вещи? О боже, неужели воры украли их?
— Нет, все в порядке, — через силу солгала я. — Эксперты работают с ними.
— Со всеми сразу? Нам нельзя выпускать их из рук, забери реликвии назад, немедленно!
Я не могла рассказать ей о приключениях, которые претерпели сегодня ее драгоценности, что они попали в лапы невесть кому и она, возможно, никогда больше их не увидит. Мне нужен был какой-то козырь на переговорах, и я уцепилась за соломинку.
— Хорошо, заберу, —
— Не могу. Погляди на часы: в Шотландии сейчас почти два часа ночи.
— Тетушка, я ничего не принесу в этот дом, пока ты не позвонишь. Не сомневаюсь, тебе известен его домашний номер. Поэтому бери трубку и звони.
— Сначала я должна немного выпить.
Я выхватила у нее телефон.
— Никакого «доброго старинного шотландского напитка» не будет, пока ты не позвонишь.
— Какой ты молодец, что наизусть цитируешь Робби Бернса!
— Забудь. Позвони Джорджу, нам нужно получить ответы на некоторые вопросы.
Ее челюсть выпятилась. Тетя сурово смотрела на меня, но понимала, что деваться некуда.
Долго шли гудки, потом тетя поздоровалась с кем-то, ответила, что нет, с ней все в порядке, и да, ей известно сколько сейчас времени.
— Теперь скажи ему, кто я.
Тетя снова зыркнула на меня, но повиновалась. Я взяла трубку.
— Мистер Мюррей? Тетушка все мне рассказала. Нам надо поговорить.
— Очень ррад познакомиться, пусть даже в такой неуррочный час, — ответил приятный низкий голос. — И коли она сообщила вам про нас, то будьте добры, убедите ее выйти за меня.
— Что? Слушайте, я сейчас не об этом. Извините, что так поздно, но мне надо кое-что уточнить про артефакты Бернса. Почему вы решили продать их тетушке?
— Я не собиррался.
— Но она утверждает, что вы пришли к ней и…
— Нет, девушка. Я хотел подаррить их. Но она не взяла. Оччэнь упрямая. Вы, по ее словам, тоже.
— Вы намеревались отдать их тете?
Та утвердительно кивнула.
— Да. Элизабет из тех, кто отлично знает, как поступить с такими ценными вещами.
— Значит, вы верили в подлинность реликвий? Но…
— Ваша тетя — самый подходящий кандидат. И вы, полагаю, тоже. Она говоррит, вы с ней похожи как две капли воды.
— Но как же сто тысяч фунтов?
— А, деньги, которые ей так хотелось заплатить? Это пустяк для меня. Они лежат на условном депоненте, я к ним даже не прикасался. После того как Элизабет определится, с артефактами, я пожертвую деньги Дому-музею Бернса в Моуклайне. Так вы убедите ее выйти за меня?
— Погодите. Есть еще кое-что. Она говорила вам, что некто вломился в дом и пытался украсть реликвии?
— Не говорила. С ней все хоррошо? Она не пострадала? Перредайте ей трубку.
— С ней все в порядке, — заверила я Мюррея. — Но кто-то пронюхал про артефакты и охотится за ними. Насколько мне известно, ваш партнер, мистер Джек Максуини, находится в данный момент в Чикаго?
— Джек? Вполне возможно. Как глава нашего американского отделения он частенько ездит к вам. Но…
— Скажите, как он отнесся к тому, что вы продали раритет Бернса за такую смешную цену?
— Тут нет никакой связи — окончательные решения в фирме прринимаю я. Например, в этом случае.
— Но, быть может, ему не понравилось ваше окончательное решение, — предположила я.
— К сожалению, вы прравы, — согласился Джордж Мюррей. — Он настойчиво возражал против моих действий. И был оччэнь зол, что я действовал, не посоветовавшись с ним. Но это все не имеет значения, последнее слово за мной. Мюрреи руководили этой фиррмой со времен Реставрации в 1660-м, после изгнания круглоголовых, а Максуини являются нашими партнерами лишь в течение последних трех поколений. Корроче, я поставил его перред фактом. А теперь скажите, почему вы считаете Джека Максуини замешанным в это дело?
— Опишите его, пожалуйста.
— Хоррошо. Ему пятьдесят девять, худощавый, повыше вашей тетушки. Седые волосы, серые глаза и приметный, крючковатый нос.
— Какое пальто он носит?
— Пальто? Обычно Джок одевает свое кашемирровое. А оно тут при чем, лэсс? [42]
— К чему ты клонишь, Ди Ди? — вмешалась тетя. — Мы все равно не знаем, как выглядел Санта-Клаус.
— Ш-ш, — я поднесла палец к губам.
42
Слово на шотландском наречии, означающее «девушка».
— Что? — спросил Джордж.
— Это не вам, мистер Мюррей. Тетушка говорит, что не могла разглядеть грабителя, поскольку тот был переодет в Санта-Клауса.
— Санта-Клауса? — голос в трубке зазвучал на октаву выше.
— Да. Но чего тетушка не знает, так это то, что кто-то вломился в мой офис и искал артефакты Бернса.
— И нашел? — спросил Джордж.
— Нет, но не из-за недостатка рвения. К счастью, его видели выходящим из моего кабинета. На этот раз не нем не было костюма Санты или бороды, поэтому у нас есть описание.
— И это был Джек Максуини? — решительно спросила тетя.
— Оно сходится с тем, которрое я дал Джеку? — словно в унисон, проговорил в трубку Джордж.
Бросив взгляд на тетю, я отчетливо произнесла в микрофон:
— Пять футов десять дюймов или около того, худощавый, седоволосый, в дорогом желто-коричневом кашемировом пальто. А еще некий мужчина оставил клок такого же пальто на месте, где напал на меня менее часа тому назад. Вот так.
Элизабет нахмурилась, а Джордж выдал такое ругательство, от которого у меня едва ухо не завернулось.