Мозаика любви
Шрифт:
— Умный, образованный, энергичный человек, — рассудительно проговорила Елена.
Адвокат кивнул головой в знак согласия с такой характеристикой, а потом поделился своим недоумением:
— Но ведет себя странно. Эта авария, флирт, вульгарное желание посвятить меня в не нужные для дела подробности… Чем вы объясните?
— Видимо, у него какой-то кризис. Человеку в таком случае надо выговориться. Вы для него, как случайный попутчик, которому легче раскрыть самое сокровенное, чем лучшему другу. Непонятно другое — как человек такого склада сумел заработать много денег. Для нового русского бизнесмена он слишком
— Витторио. Для вас я сейчас просто Витторио, дорогая Елена. И мое время всегда в вашем распоряжении! — воскликнул польщенный шеф.
Елена смущенно опустила глаза, а ее собеседник продолжал задавать вопросы:
— Допустим, с ним понятно: увлечение, азарт, борьба с мужем подтолкнули его к совершению этих безумств, но, она, почему согласилась на эту авантюру с малознакомым человеком, иностранцем?
— Как раз с неизвестным мужчиной убежать легче, остается надежда, что он не такой, как все. Загадочный русский и надоевший муж, — для молодой женщины, которой хочется романтических приключений, выбор может оказаться не таким трудным. Думаю, что произвести впечатление на слабый пол ваш клиент может.
— Вам тоже нравятся такие мужчины? — вскользь поинтересовался Берти, не глядя на свою спутницу.
— Нет, мэтр, мне не нравятся такие мужчины. Они забыли, что в любви должна трудиться душа, а не тело. К тому же я не люблю спортсменов, считающих, что обязательно надо уложить женщину в постель. — Почувствовавшая себя к концу дороги свободно, Елена отвечала на вопросы Берти уже без оглядки.
Уловив в ее голосе искренность, собеседник задал вопрос, ради которого и был затеян весь этот разговор.
— Тогда, может быть, вам нравятся такие мужчины, как я? — Вопрос он смягчил лукавым взглядом, брошенным искоса на Елену.
Она ответила, не поворачивая головы, тихо и твердо:
— Мне вообще не нравятся мужчины.
После паузы Берти вздохнул:
— Что ж, это самая веская причина для отказа, Елена. Мое самолюбие почти не пострадает, равно как и наша с вами дружба, не правда ли?
— Конечно, Витторио, и спасибо за понимание. — Елена с благодарностью коснулась его руки.
— Понимание — это наша профессия, синьорита! Скоро нам предстоит упражняться в этом с нашим покалеченным клиентом, — посетовал Витторио, завидев слева от дороги больничный комплекс — цель их путешествия.
— Приветствую вас, синьор Лобанов, — приветливо сказал адвокат Берти, входя в палату. — Вам удалось выспаться? Боли вас меньше беспокоят? Что говорят врачи о вашем состоянии?
— О состоянии должны не говорить, а молчать банкиры, врачи же считают меня уже способным к передвижению, — в тон посетителю игриво и бодро ответил Анатолий Николаевич. — Ваша ассистентка с вами?
— Да, она прекрасно образована, умна. Я только что посетовал, что вы лишали себя такого приятного собеседника. Сейчас я приглашу ее. — С этими словами Берти повернулся к двери.
— Мэтр, кроме вас, я не нуждаюсь ни в чьем обществе, поверьте. Я просто хотел поручить ей заняться моими билетами, перерегистрировать дату вылета.
— Вы покидаете нас? — имитируя вежливое сожаление, откликнулся Берти.
Клиент поделился своими планами:
— Если все формальности улажены, я вернусь на денек в Курмайер за вещами, а потом отправлюсь домой. Отпуск был чересчур бурным, надо перед работой немного поскучать дома.
— Мы привезли вам все необходимые документы, и я уверен, что вы получите со страховщика по максимуму, — порадовал адвокат.
— Тем более у меня нет оснований экономить на вашем гонораре, и я готов признаться вам сегодня в своих преступлениях, чтобы вы подготовились к защите моих интересов. — Несмотря на серьезность слов, тон у «подзащитного» был несерьезный, и, усмехнувшись, адвокат заметил:
— Надеюсь, двух часов, которыми я располагаю, будет достаточно для их перечисления?
— У меня было легкое сотрясение мозга, половину я забыл, поэтому хватит, — отшутился клиент.
Минут через пятнадцать, когда они вновь остались одни, сменив игривость рациональностью, адвокат подтолкнул своего клиента к откровенности, демонстративно посмотрев на часы, чтобы отмерить начало первых ста двадцати долларов, и задал вопрос:
— Итак, в чем состояли ваши преступления на лыжном курорте? Мы говорим сегодня только об этом периоде вашей жизни.
— Я занимался воровством и мошенничеством в особо мелких размерах, — честно признался Лобанов. — Я украл у Лючии Манчини одну таблетку из ее коробочки. Она выронила их, и я, подбирая, спрятал одну в карман.
— Она уронила их случайно? — профессиональным тоном спросил Берти.
— Нет, я толкнул ее под руку, когда она раскрыла коробку, — со вздохом раскаяния признался клиент.
— Муж видел это? — строго поинтересовался Берти.
— Нет, он подошел, когда мы их собирали, — припомнил Лобанов.
— Он заметил пропажу? — продолжил допрос адвокат.
— Нет, а вот он пересчитал таблетки, опасаясь, что ей может не хватить их на время отдыха. Я пытался успокоить его, сказав, что аптеки есть повсюду, но он возразил, что не в каждой аптеке могут изготовить такое лекарство. Тогда у меня созрел план следующего преступления, коим было мошенничество.
— В чем состав преступления? — Адвокат придерживался строго официального тона.
— Объехав несколько аптек, я нашел ту, где есть отдел по изготовлению лекарств. Это действительно оказалось не просто. Там я представился любящим, но безалаберным мужем. Используя французский язык, латынь и интернациональные жесты, я объяснил провизору, что жена дала мне с собой таблетки, которые я должен пить от язвы желудка три раза в день. Таблетки я случайно высыпал в воду, принимая ванну. Осталась одна (тут я достал украденную), нельзя ли изготовить такие же. Они начали объяснять мне, что нужен специальный анализ, оборудование, иначе состав не определишь. Я с потерянным видом жалобно спросил, а нельзя ли сделать такие же по форме хоть из аспирина. «Жена очень расстроится, что я без нее не могу следить за своим здоровьем, у нее давление, пожалуйста». Моя преданность жене и мужская беспомощность подействовали — на следующий день я получил две дюжины таблеток кальция такого же размера и формы, что у Лючии.