Мозаика мечтателя
Шрифт:
В разговоре мы перешли к проблемам украинской церковной действительности. Многое было мне непонятно. Но все недоумения покрыл один ответ: «Блаженнейший, как Бог. Все видит, все знает, все покрывает, всех любит».
Сегодня истинный сын Отца встал у ворот Царствия Небесного. Верю, апостол Петр своими ключами их откроет. Владыка Владимир, помолитесь Господу обо всех нас. И посещайте нас, пожалуйста. Нам нужно Ваше предстательство.
5
На расставание с О.М
Дорожу ли тобой? Нисколько. Ведь ты не поешь со мной. Не подтягиваешь Достойно. Под разгул всеобщих ветров. Отпускаю тебя. На волю. За пределы многих лет. Чтоб жилось вам вольготно и спело. Без моих идеалов и трелей. В нотном стане тосканских напевов под унылый московский сюжет.
23 августа 2014
Распутин
Я видела, как теперь вот стало известно, Валентина Григорьевича в последний раз в прошлом году. В феврале, в консерватории. Он скромно стоял в огромной очереди в гардероб после концерта Сретенского хора. И в этот момент мы с мамой поняли: пока он жив, пока он дышит с нами одним воздухом, нужно подойти к нему и поблагодарить за слово. Ведь мы сокрушаемся часто после смерти, восхищаемся людьми как-то поодаль в земной жизни. А надо говорить им «спасибо!» сейчас, сию же минуту. Это по-человечески нормально и естественно. Когда мы подошли и поклонились с благодарностью великому русскому писателю, он стушевался, ему хотелось спрятаться в толпе. И ему это ловко удалось. Бог гордым противится, смиренным же дает благодать. Распутин – человек благодатный. Вечная память!
15 марта 2015
Вместо CMC
Поскольку ветер решил спуститься с зелёной сопки без предупреждения и запустить в нас своей горсткой песочно-пыльной земли ровно в тот момент, когда мы были влекомы только одним желанием созерцать мир и окультуренную белоручками пагоду, все в нашем будущем понеслось с этой стремительной скоростью ураганной бури. И блеск глаз, словно молния, пролетели по всему небу, и движение остановить мгновение, будто бы человеку это возможно, и юношеская дурашливость, заигрывание с той, которая влечёт далеко и, кажется, надолго. Все краски молодости, вобравшей подростковый задор и уже присущую им взрослую зрелость, забрались в крупные капли слёз Неба. Они не хлынули как из ведра. Они были редко разбросаны, будто бы кто-то в ярости и досаде кидает шарики с липучками в мишень, да все никак не может попасть в десяточку. Уже усыпано все игрушечное табло, а ва-банк не забран. Они его снимут сами. Без посторонней помощи и чьих-то облачных истерик. Но позже.
И вот бы собрать сейчас все эти капли да умыться. Чтобы вспомнить тот дождевой аромат, тот дух притяжения, которым были они стянуты вот уже четвёртый день. Чтобы понять, когда он начал опоясывать их и почему не оборвался в самом начале, соприкоснувшись с его богатырским хватом и ее изнеженной натурой. Та вода давно уже дала жизнь земле, произрастив множество трав и цветов, напоив усталых путников-жуков и беспечных стрекоз. И им теперь остались только воспоминания. Капли стали росой, заставляющей сердце неметь при виде друг друга, умирать в неге, услышав вдалеке голоса, обращённые друг другу, очищаться слезами, источаемыми глазами при расставании друг с другом.
С наступлением царства стихии их жизнь стала похожа на мягкий знак. Буква вроде бы бесполезная, а без неё никуда. Она и смягчит, и подставит плечо, и добавит изюминки в слово. И ничего не значит, и в то же время целый мир. Космос. Описать его невозможно, и вычеркнуть из сознания нельзя. И не виден с земли, и всю ее покрывает. Можно, конечно, найти подходящие фразы, чтобы описать их состояние. Можно даже подыскать наиболее точное слово. Только мягкий знак от этого не становится понятнее, осознаннее, чётче. И без него нельзя, и с ним мука. Не отношения, а целая вселенная, в которой все на своём месте.
Мысли не могут сфокусировать всю гамму чувств, когда их отношения заходят в тупик. Разум готов прыгать словно бешеный попугай в золотой клетке. И каждый из них кричит диким криком себе и мирозданию: довольно, довольно, довольно я натерпелся, чтобы болеть ещё раз, чтобы опять терять голос, чтобы вновь разучиться верить. Но стоит только вспомнить ту горсть земли, вырванную ураганом и брошенную в сердце, или удар сгущенной истомы, застывшей в той капле, выкинутой сверху в их орбиту, как все отступает. Желание сочного будущего побеждает дыхание онемевшего настоящего.
Однажды, безусловно, их будущее станет прошлым. В нём прорастут корни тех минут, что они были счастливы. Они заплетут в свои дремучие косы все звезды, проплывшие над этим союзом, замотанным электрическим током стихии. И неважно, как долго они источали свет. Он мог родиться только от тех, кто умеет держаться вместе. Даже если больно. Главное ведь не почему. Главное – во имя чего нам дарована энергия жить.
Конец ознакомительного фрагмента.