Мозг Эйнштейна
Шрифт:
В передней они встретили тестя. Выглядел он даже моложе Корейса. И одет был все в ту же сокольскую форму.
— Папа! — бросилась ему на шею Марта. — Ты еще не отдал этих денег?
На пороге кухни появилась женщина с маленькой девочкой на руках.
— А это что за особа? Опять одна из твоих девок? — раскричалась она.
— Маменька…
— Какая я вам маменька, я не старше вас! И к тому же порядочная женщина. Вы только посмотрите, как одета эта шлюха, уж не сбежала ли она часом из цирка? Вот какие у тебя друзья!
— Но она и вправду похожа
— Мы ничего не станем вам объяснять, — попытался выйти из затруднительного положения Корейс. — Хотим только предостеречь вас. Не давайте денег мафии. Вы будете жалеть об этом всю жизнь, а на старости лет это погубит вас. Вы должны остановить ход истории.
— Что?! — во всю глотку заорала стоявшая на пороге женщина, и Корейс мысленно возблагодарил провидение за то, что его жена не унаследовала характер матери. — Ты им все-таки отвалил деньги? Окончательно выжил из ума!
У тестя лопнуло терпение!
— Все вы посходили с ума, откуда бы вы ни взялись. Я хочу после войны открыть в нашей деревне фабрику. А если здесь останется Рихтенбаум, то я могу сматывать удочки. Меня спасут только патриоты, чешские заказчики. Я вложил эти деньги в лучшее предприятие на земле и стану самым крупным фабрикантом мыла в освобожденном чешском королевстве. Да здравствует его превосходительство Крамарж, милостью божьей король чешский! — восторженно воскликнул он.
Тут раздались удары в ворота. За ними стояли два жандарма в старинной форме, которые пришли арестовать путешественников. Корейс отбивался от них чуть ли не целый час. В конце концов его вместе с тестем повели в наручниках в жандармерию. Тесть шел с таким видом, будто идет туда играть в карты.
— Как хорошо, что вы не шпик. А я было заподозрил вас, — шепнул он Корейсу. — Но теперь вижу, что вы ненавидите австрийцев так же, как я. Мафия назначит вас на высокий пост.
— Я люблю австрийцев! Да здравствует Австрия! Да здравствует император! Не хочу независимости! — шагая по улице, кричал Корейс, пока ему не заткнули рот. За углом жандармы остановились. Тесть сунул им по гульдену. Они кивнули:
— Но смотрите, хотя бы неделю не показывайтесь в деревне. Пока разводящий не забудет о вас.
Оба жандарма отдали честь и степенно направились к трактиру.
— Можешь больше не притворяться, не ори и не лезь на рожон, — улыбнулся молодой тесть, позвякивая мелочью. — Недельку отдохнем в замке и что-нибудь подыщем для тебя.
— Нет! Не стану я снова повторять ту же бессмыслицу. Не буду способствовать прогрессу во времена, когда меня еще на свете не было! — крикнул Корейс и опрометью бросился к своей машине. Но, добежав до угла, остолбенел. Военные только что осмотрели автомобиль, впрягли четверку лошадей и, оцепив машину ротой солдат, отвозили ее в свою казарму.
— Мне очень жаль, — сказал тесть, догнав Корейса. — Но столько гульденов, сколько здесь потребуется на всех, у меня нет. — Там
В замке, находившемся в четыре километрах от деревни, как раз заседали местные патриоты. Главным образом представители ремесленников. Председательствовала ее светлость княгиня Гортензия, которой было уже за восемьдесят, и слышала она только, когда все орали хором. Обе Марты уже давно были там. Спутница Корейса подошла к нему:
— Княгиня говорит, что ее дедушка добровольно отменил крепостную зависимость крестьян в нашем крае и этим положил начало прогрессу во всей стране.
— Ну и пускай. Никуда я больше не поеду. Дождусь двадцать восьмого октября будущего года и вернусь домой. Буду работать на фабрике. Пойду на службу. Бессмысленная идея. Прогресс никаким техническим изобретеньем не остановишь.
— Но она спиритка, думает, что мы перевоплотились, и ничего странного в этом не видит. Даже хочет послать своему дедушке письмо.
— Недавно я целую неделю разговаривала с одним ламой из тибетского монастыря "Голубые ворота"… — кричала Гортензия.
Корейс никогда не слушался своей жены. Всю жизнь спорил с ней. Но в тот же вечер он явился к командиру гренадеров и предложил продемонстрировать им свою машину, которую, мол, предлагает австрийской армии. Гренадеры окружили его с карабинами наготове. Тут шла игра, в которой ставкой была жизнь. Залп раздался уже в будущем, а машина времени, созданная трестом, ринулась в прошлое с такой головокружительной быстротой, что огни снаружи слились в сплошную цветную полосу. На этот раз они легко перенесли дорогу. Марта смеялась. Мечтала о том, как будет выглядеть ее деревня сто пятьдесят лет назад. А Корейс, который подвыпил на тайном заседании патриотов, по дороге разбрасывал из окна машины листовки своих хозяев — ТРЕСТА ПО УНИЧТОЖЕНИЮ ИСТОРИИ
Когда они остановились перед замком, он сверкал новизною. Их окружили стража и челядь. И тотчас же отвели к феодалу.
— Передайте господину Калиостро, что я по горло сыт его шуточками, — крикнул барон на плохом чешском языке. — В прошлый раз он послал мне двух обитателей Луны, а сейчас эту пару. Я прикажу всыпать вам плетей и натравить на вас собак. Не дам больше ни талера на эти нелепые опыты… Вон!
Им пришлось бросить письмо Гортензии к его ногам. Слушать их он бы не стал: уже привык к волшебствам, и его ничто не удивляло. К счастью, он узнал почерк жены. У Гортензии был такой же почерк, как у ее бабушки.
"Они не мошенники. Это знамение божие. Крестьяне должны остаться крепостными. Не вводите иноземные новшества", — писала Гортензия.
— А кто их будет кормить? Мне это не по карману. Я освобождаю их потому, что у меня ни гроша не осталось. Избавлюсь таким образом от обязанностей. Получу свободу сам. Теперь на меня будут работать только те, кто мне нужен. Понимаете? "
Он раскричался на всех. Супруги Корейсы очутились в тюрьме. Тюремщики принесли две скамьи. Приготовили плети.