Мозг Кеннеди
Шрифт:
Вопросы крутились в голове. Ей пришлось опереться о столешницу, чтобы не упасть. Издалека она услышала, как Арон встал и вошел в комнату.
Он подхватил ее, когда она уже падала.
10
Много часов спустя они, заперев квартиру, вышли на улицу — подышать свежим воздухом и позавтракать. Бланка спала, по крайней мере не подала никаких признаков жизни, когда они покинули дом.
Раннее утро приятно удивило их своим теплом.
— Если хочешь поспать, иди в гостиницу. Мне нужен воздух. Но я могу пойти одна.
— В это время
— Я привыкла справляться сама. Научилась давать от ворот поворот пристающим мужикам, у которых в одной руке член, а в другой — бумажник. Хотя его они не показывают.
Арон не сумел скрыть удивления.
— Никогда раньше не слышал от тебя подобных слов.
— Ты многого обо мне не знаешь, в том числе какие я выбираю слова.
— Если хочешь побыть в одиночестве, воспринимай меня как дополнительную тень. Как куртку, которую перебрасываешь за плечо, потому что не уверена, пойдет дождь или нет.
Они пошли вниз по одной из центральных улиц, которая привела их на площадь. Редкий транспорт, пустые рестораны. Мимо медленно проехала полицейская машина.
Луиза умирала от усталости. Арон молча шагал рядом, как всегда, скрывая свои мысли и чувства. Ее же мысли крутились вокруг страшной болезни Хенрика. Теперь он мертв и недоступен для постигшей его инфекции. Но вправду ли именно она стала причиной его смерти? У него не хватило сил вынести нежданную судьбу?
— Почему патологоанатомическая экспертиза не обнаружила болезнь в его крови? — вдруг спросил Арон. — Слишком ранняя стадия, он заразился недавно, и антитела еще не успели образоваться? Но почему же он был так уверен, что в нем сидит зараза?
Арон расплакался. Внезапно, без предупреждения. Рыдал взахлеб. Луиза вообще не помнила, чтобы он плакал, разве только когда напивался, становился сентиментальным и клялся ей в своей безграничной любви. Для нее слезы Арона невольно связывались с запахом алкоголя или похмельем. Но сейчас — ни того ни другого. Он лишь выплеснул наружу свое горе.
Они стояли на улице в Барселоне. Рассвело, Арон плакал. Когда он успокоился, они отыскали открытое кафе и позавтракали, а потом вернулись в квартиру.
Как только они открыли дверь, Арон скрылся в ванной. Появился оттуда с влажными волосами, потирая глаза.
— Извини, пожалуйста, за недостойное поведение.
— Как ты только можешь болтать такие гадости!
Арон не ответил. Лишь протестующе взмахнул руками.
Они продолжили поиски в компьютере Хенрика, Арон служил проводником, решительно прокладывая путь.
— Ункас, — произнесла Луиза. — Помнишь его?
— «Последний из могикан». Джеймс Фенимор Купер. Я в детстве оторваться не мог от этого романа. Мечтал стать последним из моего рода, рода Арона. Неужели и девочки читали эту книгу?
— Артур читал ее вслух. По-моему, у него и в мыслях не было, что она не подходит для девочек. Он читал мне только то, что сам хотел услышать. Кое-какие книжки про охотников я тоже освоила в семь-восемь лет. Но книгу про Ункаса я помню.
— А что тебе особенно врезалось в память?
— Когда одна из дочерей полковника Манро бросается со скалы,
В тот день в Барселоне Арон силой заставил себя проникнуть в жизнь Хенрика — под надзором Луизы. Он лихорадочно прорывался в разные комнаты, которые Хенрик пытался запереть. Одни двери срывались с петель, в других взламывали замки, но повсюду обнаруживались лишь новые вопросы и очень редко — ответы. Давно ли Хенрик болел? Когда он заразился? От кого? Знал ли, кто его заразил? В июле 2004 года он записал, что болен:
Зараза сидит во мне, я опасался этого, а теперь знаю точно. С помощью современных лекарств я смогу прожить лет десять, с лекарствами завтрашнего дня — наверняка еще дольше. Но так или иначе это смертный приговор. Освободиться от него будет труднее всего.
Ни слова о том, как это произошло, где, с кем, при каких обстоятельствах. Они возвращались назад, перелистывали фрагментарные и беспорядочные дневниковые записи, нашли заметки о его путешествиях, но ничего не прояснялось, что-то неизменно ускользало. Луиза попыталась поискать его старые авиабилеты, но не нашла ни одного.
Арон взломал файл, где Хенрик более или менее регулярно записывал свои доходы. И Арон, и Луиза отреагировали одинаково. В августе 1998 года Хенрик внес в реестр доходов значительную сумму — 100 000 долларов.
— Больше восьмисот тысяч шведских крон, — уточнил Арон. — Откуда, черт возьми, он их получил?
— Здесь не указано?
— Только номер его счета в испанском банке.
Арон продолжил поиски, и недоумение их росло. В декабре того же года внезапно, из ниоткуда, появляются 25 000 долларов. В один прекрасный день лежат на счету. Хенрик записывает сумму, не указывая отправителя. Плата за что? Арон вопросительно посмотрел на Луизу, но у нее не было ответа. Далее отмечены и другие переводы. Крупные суммы поступили на счет Хенрика весной 2000 года. По подсчетам Арона, в общей сложности Хенрик получил 250 000 долларов.
— Он имел доступ к большим деньгам. Основную их часть он истратил. Мы не знаем на что. Но он мог позволить себе снять несколько таких квартир. И путешествовать, сколько вздумается.
Луиза заметила, как Арон все глубже погружается в мир Хенрика. И видела, что в нем нарастает тревога.
Наверно, перед ним вырисовывается более четкая картина, чем передо мной. Слишком много денег, появившихся из ниоткуда.
Не прекращая поисков, Арон что-то бормотал о тупиках.
— Точно как здешний адрес. Тупик Христа.
— Хенрик часто повторял, что не верит в случайности.
— Имея в своем распоряжении такую кучу денег, он, разумеется, мог выбрать себе любой адрес.
Арон продолжал стучать по клавишам. И вдруг замер. Луиза сидела на корточках у книжной полки.
— Что там?
— Что-то открывается. Не знаю, что это. Экран замерцал словно бы густым снегопадом.
Потом изображение прояснилось. Оба, щека к щеке, склонились к экрану.