Мозг отправьте по адресу...
Шрифт:
Летом 1890 г. совершает первое дальнее путешествие из Москвы в Киев, которое дает ему обильный материал для наблюдений и размышлений. По возвращении из него, в октябре, заболевает дифтеритом в легкой форме. Этот момент имеет значение потому, что за время болезни матерью был прочитан ему ряд рассказов Гоголя из «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Эти рассказы, особенно, как он упоминал впоследствии, «Тарас Бульба», [379] оставили у него неизгладимое впечатление на всю жизнь. Несомненно, под влиянием их, возможно еще усиленным ассоциацией с недавней поездкой на Украину, в нем в выраженной степени пробуждается любовь к истории. Этот интерес к истории проявляется очень своеобразно, в виде изобретения им «исторических игр» для себя. Сущность этих игр заключалась в том, что он на определенный отрезок времени воображал себя в роли того или другого исторического героя и во все свои действия вкладывал тайный смысл в соответствии с воображаемой ролью. Эта игра продолжается и в дальнейшем, на протяжении ряда последующих лет. Она является одним из наиболее ярких проявлений того богатства
379
Там же. С. 229.
В сентябре 1891 г., одиннадцати лет от роду, поступает в частную гимназию Л.И. Поливанова.
Поступление в школу внесло значительные изменения в обстановку жизни.
По выражению А., «это событие открыло перед ним целый новый мир», главным образом благодаря тому, что до того детское общество было очень ограниченным, вращался преимущественно среди взрослых.
А. указывает далее, что:
Первое время после поступления был очень счастлив переменой, внесенной школой в его жизнь. Благодаря очень хорошей подготовке и, очевидно, хорошим способностям учение давалось очень легко, «играючи», шел первым учеником. Большое значение имеет то, что в школе он впервые почувствовал себя свободным от царившей дома гнетущей атмосферы, впервые почувствовал, что с ним считаются как с определенной единицей, личностью. Но из товарищей по классу близко не сошелся ни с кем и в своих мемуарных произведениях об них почти не пишет.
Б.Н. также упоминает в мемуарах об этом: «Бугаев у нас идет первым… не жизнь, а триумф!» [380]
Со второго класса выступают на первый план два стремления: увлечение естествознанием, с одной стороны, и русским языком и литературой – с другой. В этой последней области огромное влияние оказали на его развитие уроки блестящего педагога Поливанова («культ Поливанова»). Он пишет о «синтаксическом разборе» фразы как о лепке «художественных конструкций». К остальным предметам интерес его охладевает, начинает учиться хуже, сходит с места первого ученика. В особенности он отмечает гнетущее влияние на него преподавателя латыни Павликовского, которого называет «кошмаром наяву». [381] Интерес к естествознанию шел по линии внешкольной, выражался главным образом в чтении соответствующих книг, как, например, «Пернатое царство» Кайгородова.
380
Там же.
381
О Казимире Карловиче Павликовском см.: Белый Андрей. На рубеже двух столетий. С. 292–298.
Из событий, произошедших вне школы в этот период, необходимо отметить расставание с его воспитательницей Беллой Раден, к которой он очень сильно привязался (был способен привязываться к людям) и которая оказала на него благотворное, освобождающее влияние. Это обстоятельство сильно на него подействовало, так как в лице ее лишился своей единственной моральной поддержки. Пишет, что после ее ухода «осталась в душе точно яма». [382] Считает это началом первого мрачного периода в своей жизни, который продолжался до встречи с семьей Соловьевых, которая произошла в 1895 г.. [383]
382
Там же. С. 301.
383
В 1895 г. Михаил Сергеевич Соловьев (1862–1903) с женой Ольгой Михайловной Соловьевой (1855–1903) и сыном Сергеем Михайловичем Соловьевым (1885–1942) поселился в том же доме на углу Арбата и Денежного переулка, где жила семья Бугаевых, этажом ниже.
В 1893 г. выявилась большая склонность к театру, началом которой послужило его знакомство с Малым театром, постановкой пьес Островского с участием Ермоловой и Садовской. [384] У него появилось желание одеваться в соответствующие костюмы и воображать себя героем пьес, зрителем которых он был, – «страсть к маскараду». Это можно рассматривать как видоизменение изобретенных им для себя «игр», о которых была речь выше.
Приблизительно в этот же период времени началось увлечение танцами. Связано оно с тем, что примерно к этому времени относятся первые полусознательные переживания пола. Во время пребывания на даче было несколько легких увлечений девушками, значительно более старшими по сравнению с ним. Среди этих увлечений необходимо выделить одно более сильное – к Жене Дейбель, [385] которое он считает своей первой влюбленностью. Эта влюбленность была кратковременна и не оставила после себя каких-либо значительных следов.
384
Ермолова Мария Николаевна (1853–1928), Садовская Ольга Осиповна (1849–1919). В мемуарах Белый пишет о том, что он «процветал любовью к Малому театру, к Ермоловой, к Садовским, к Гореву, к пьесам Островского» (На рубеже двух столетий. С. 322). О страсти к «маскараду» – там же, с. 323.
385
Это увлечение относится к лету 1892 г., тогда Бугаевы снимали дачу в Перловке. См.: Белый Андрей. На рубеже двух столетий. С. 301.
В гимназии идет по-прежнему средне, гимназическая среда не привлекает его, он равнодушен к ней, за исключением уроков Поливанова. Центр тяжести развития его личности перемещается внутрь него: «Начинаю учиться у себя». Он прочитывает огромное количество книг, беспорядочно, все, что попадалось под руку (Гоголь, Диккенс, Алексей Толстой, Лермонтов, Майков, «Физиология ума» Карпентера, Аллан Кардек, «Вопросы философии и психологии» [386] ).
По-видимому, интереса к музыке активного в это время не проявлял, уроки с матерью, как кажется, прекратились ранее.
386
Ср.: «С четвертого класса я превращаюсь в дрянненького воришку, снедаемого страстью к художественной культуре. <…> Прочитаны: Диккенс, Гоголь, весь Алексей Толстой, Лермонтов, Майков. <…> Я читал „Физиологию ума“ Карпентера, не имея никакого представления о физиологии, и дрянную книжку Аллана Кардэка „Ла женез дю спиритизм“; и я уже присвоил себе тайное право рыться в „Вопросах философии и психологии“ за ряд лет» (Белый Андрей. На рубеже двух столетий. С. 317).
В отношении характера особых изменений на протяжении этого периода не отмечается. Основные черты: «невольная замкнутость» вследствие отсутствия людей, с которыми мог бы поделиться своими переживаниями, обостренная наблюдательность к происходящему вокруг, интенсивное осмысливание внутри себя прочитанного. Интенсивная, непрестанная деятельность воображения выражается в его продолжающихся играх с самим собой в «исторических героев». Колоссальную для своего возраста эрудицию скрывал.
В образовании замкнутости и отчужденности большую роль играло то, что не мог сходиться с товарищами по школе. Со стороны товарищей отмечает насмешливое отношение, а со стороны некоторых и прямые издевательства. Вызывалось это главным образом его женственной наружностью, тихостью и отвращением к нецензурным, ходким среди гимназистов оборотам речи. Никогда не имел карманных денег, это вызывало к нему презрение «аристократических сливок – богачей» среди школьников. Такое отношение сильно на него действовало.
Со стороны семьи – отца, матери – ему по-прежнему уделялось мало внимания, урывками и как бы между прочим. Таким образом, он как в школе, так и в домашней обстановке был предоставлен самому себе – был оторван.
В четвертом классе написал первый отрывок в прозе для школьного журнала.
В 1895 г. произошло событие, имеющее большое значение для его дальнейшего развития. Он познакомился с семьей Соловьевых, причем особенно он сдружился с 10– летним Сережей, который, несмотря на то, что был на 5 лет моложе его, благодаря своему необыкновенному развитию подходил ему по уровню. В этой семье его поняли и оценили по достоинству, там он открывался в своих мыслях, он мог действовать так, как чувствовал. Он рассматривал это знакомство как «спасительный клапан» для себя. Вел с Сережей Соловьевым длинные увлекательные игры.
Сексуальное влечение в течение этого периода жизни внешне не выявлялось резко, и во всяком случае этот момент, по-видимому, занимает мало места в его мыслях и желаниях. Сексуальное влечение, если и было, приходило и уходило очень легко. Необходимо, однако, отметить, что в 16 лет он пережил очень бурное, но кратковременное увлечение, причем не был даже знаком с предметом своего увлечения, «из стыда». [387]
В 16 лет начинают (впервые) отчетливо оформляться его писательские склонности. Большое значение для этого имеют, помимо общения с Соловьевыми, его беседы о французской литературе и живописи с неким французом Габриэлем Оже, [388] имевшим какое-то отношение к литературе. В это время он прочитал также «Войну и мир» Толстого, что произвело на него очень большое впечатление. Начинает писать, пока лишь для себя, поэмы, фантастическую повесть, которые не сохранились. Начал вести, приблизительно с этого возраста, литературно-художественные дневники о прочитанном, виденном в различных областях искусства. Увлечение буддизмом, Шопенгауэром.
387
Имеется в виду влюбленность в дочь врача-невропатолога М.П. Ограновича, в санатории которого в Аляухове Белый отдыхал летом 1896 г. См.: Белый Андрей. На рубеже двух столетий. С. 336.
388
С французским священником Габриэлем Оже Белый общался летом 1896 г. и особенно сблизился с ним в санатории в Аляухове, где Оже отдыхал вместе с семьей Бугаевых: «Он предложил мне брать у него уроки языка и истории литературы в обмен на свои упражнения в русском…» (Белый Андрей. На рубеже двух столетий. С. 335).
Дневник личных, интимных переживаний не вел. Это говорит о том, что его интересы были направлены не на себя, а на «хлынувшую на него огромную волну культуры».
Необходимо также указать, что в рассматриваемый нами период совершил вместе с матерью несколько поездок, из которых одна была заграничная; побывал в Париже, Берлине, Берне, Цюрихе. [389] Эти поездки оказали несомненно большое влияние на общее его развитие.
Приведем в качестве иллюстрации того, до какой степени доходило его увлечение чтением художественной литературы, следующий случай, произошедший с ним во время пребывания его в шестом классе гимназии. А. передает об этом так:
389
Поездка с матерью за границу состоялась в мае-июне 1896 г.