Мозг
Шрифт:
Сестра кивнула и ушла. Элен Коэн швырнула талон на прием в протянутую руку Кристин и сделала вид, что занята пишущей машинкой. — Калифорнийская сучка! — пробормотала она вполголоса.
Мартин повел Кристин прочь от суеты клиники, и через дверь они прошли в собственно госпиталь. Сразу же за пожарным выходом обстановка стала очень приятной — с клиникой не сравнить. Кристин удивилась.
— Это личные кабинеты некоторых хирургов, — пояснил Филипс, когда они шли по длинному устланному коврами коридору. На свежеокрашенных стенах даже висели выполненные маслом картины.
— А я то
— Не совсем. — Филипсу вспомнился подземный морг, сразу же ассоциировавшийся в его воображении с только что виденной клиникой гинекологии. — Скажите мне, Кристин, что Вы как пациентка думаете об университетской клинике?
— Это трудный вопрос. Я настолько ненавижу посещения Гинекологии, что вряд ли отвечу беспристрастно.
— А если сравнить с вашим прежним опытом?
— Ну, здесь все ужасно безлико, по крайней мере, так было вчера, когда я была у доктора. Сегодня я встречалась только с сестрой, и было лучше. Но ведь сегодня мне не пришлось ждать, как вчера, и нужно было только взять кровь и проверить зрение. Я не проходила нового обследования.
Слава Богу.
Они подошли к лифтам, и Филипс нажал нужную кнопку.
— У миссис Блэкмен при этом нашлось время рассказать о моем мазке. Он, очевидно, неплохой. Она сказала, что это Тип 2, он широко распространен и почти самопроизвольно приходит к норме. Она говорит, это наверное из-за эрозии шейки, и нужно делать слабый душ и избегать секса.
Прямота Кристин немного смутила Мартина. Подобно большинству врачей, он совершенно не учитывал, что его белый халат побуждает людей раскрывать свои секреты.
В рентгеновском отделе Филипс разыскал Кеннета Роббинса и поручил Кристин его заботам, попросив сделать единственный нужный ему боковой снимок черепа. Поскольку было уже больше четырех, в отделении было относительно спокойно и был свободен один из основных рентгеновских кабинетов. Роббинс сделал снимок и пошел в темную комнату, чтобы загрузить пленку в автоматическую проявочную машину. Пока Кристин ждала, Мартин расположился в основном зале у щели, откуда должна появиться пленка.
— Ты похож на кота у мышиной норы, — сказала Дениз. Она подошла сзади и застала его врасплох.
— Я и чувствую себя котом. В Гинекологии я нашел пациентку с такими же симптомами, как у Марино и других, и мне не терпится проверить, совпадает ли радиологическая картина. Как твои дневные ангиограммы?
— Очень хорошо, спасибо. Я довольна, что ты дал мне поработать самой.
— Меня благодарить не за что. Ты это заслужила.
В этот момент из щели показался край снимка Кристин; снимок вышел из валков и упал в ящик. Мартин схватил его и установил в статоскоп. Он стал водить пальцем в зоне, расположенной где-то над ухом Кристин.
— Проклятье! Ничего!
— Одумайся, — возразила Дениз. — Ты что, действительно жалеешь, что у пациентки нет патологии?
— Да, ты права. Я никому этого не желаю. Мне просто нужен случай с патологией, которую можно как следует зафиксировать.
Из темной комнаты вышел Роббинс. — Нужны еще снимки, доктор Филипс?
Мартин отрицательно покачал головой, взял снимок и пошел в комнату, где ждала Кристин. Дениз
— Хорошие новости, — сказал Филипс, размахивая пленкой. — Снимок у вас нормальный. Потом он объяснил, что, если ее симптомы сохранятся, через неделю нужно бы сделать повторный снимок. Узнав номер ее телефона, он, на всякий случай, дал свой прямой телефон.
Кристин поблагодарила его и попыталась встать. Ей сразу же пришлось в поисках опоры ухватиться за стол, потому что у нее вдруг закружилась голова. Комната закружилась по часовой стрелке.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Мартин, держа ее за руку.
— Вроде ничего, — произнесла она, моргая. — Такое же головокружение. Но теперь прошло. — Она не сказала только, что вновь ощутила знакомый отвратительный запах. Слишком странный симптом, чтобы о нем говорить. — Все в порядке. Я, пожалуй, пойду домой.
Филипс предложил найти ей такси, но она настаивала, что чувствует себя нормально. Она помахала рукой через закрывающиеся двери лифта и даже смогла улыбнуться.
— Очень хороший способ узнать номер телефона привлекательной молодой женщины, — съязвила Дениз по пути в кабинет Филипса. Повернув за угол, Мартин с облегчением увидел, что Хелен ушла. Дениз окинула взглядом кабинет и от изумления открыла рот. — Что за чертовщина?
— Ничего не говори, — попросил Филипс, пробираясь через завалы к столу. — Жизнь моя поломана, и остроумные слова тут не помогут. — Он взял оставленные Хелен записки. Как и ожидалось, были звонки Голдблатта и Дрейка с пометкой «важно». С минуту поглядев на них, он разжал руку, и два клочка бумаги плавной спиралью опустились в большую казенную корзину для бумаг.
Потом он включил компьютер и ввел снимок черепа Кристин.
— Та-ак! Как дела? — произнес Майклз, появившийся в дверях. При виде царящего в кабинете беспорядка он понял, что с утра мало что изменилось.
— Смотря что ты имеешь в виду. Если программу, то отлично. Я пропустил через нее всего несколько снимков, но она пока работает с точностью сто десять процентов.
— Чудесно, — захлопал в ладоши Майклз.
— Более чем чудесно. Фантастично! Это здесь единственная вещь, которая работает хорошо. Мне только жаль, что не хватает времени с ней поработать. Но я собираюсь остаться вечером и проработать столько снимков, сколько смогу. — Филипс увидел, что Дениз повернулась и смотрит на него. Он попытался понять выражение ее лица, но его внимание отвлек треск машинки, стремительно выдававшей сообщение. Майклз увидел это и встал позади Филипса, заглядывая через плечо. В глазах Дениз эти двое выглядели, как гордые родители.
— Это анализ снимка черепа одной молодой женщины, Кристин Линдквист. Я думал, у нее такие же изменения, что у других пациенток, о которых я тебе говорил. Но у нее их нет.
— А что ты так цепляешься за это одно отклонение? По мне, так ты бы лучше тратил время на саму программу. Потом у тебя будет время для таких исследовательских забав.
— Ты не знаешь врачей. Когда мы выпустим этот маленький компьютер на ничего не подозревающую медицинскую общественность, это будет почище столкновения средневековой католической церкви с астрономией Коперника.