Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны
Шрифт:
Трудно сказать — с чем, с какими цифрами потерь Красной Армии имеет смысл сравнивать число безвозвратных потерь сухопутных войск Германии. Корректным ли будет сопоставление их с суммарными безвозвратными потерями Красной Армии, значительную часть которых составляют погибшие в плену, погибшие от пули советских же солдат или расстрельной команды НКВД? В самом обобщенном виде можно констатировать, что потери Красной Армии в три-четыре раза превысили потери противника. Едва ли имеет смысл дискутировать о возможном уточнении этой цифры. В три-четыре раза. Эти пропорции достаточно реалистично отражают то, что происходило на полях грандиозной битвы.
В завершение этой темы я вынужден отметить, что коллектив Кривошеева все же влил изрядный черпак дегтя в результат своего уникального и высокопрофессионального труда. Возможно, кто-то сделал Кривошееву «предложение, от которого нельзя отказаться». Не знаю — но на
Затем к ним прибавляются столь же ошеломляющие потери союзников Германии в сумме 1 725,8 тыс. человек. Одна только Венгрия, оказывается, «ухитрилась» потерять на Восточном фронте 864 тыс. человек! Примерно в девять раз больше, чем Италия, и ровно в десять раз больше, чем Финляндия (см. стр. 392), хотя финны выставили против СССР 16 дивизий, которые летом 41-го и летом 44-го вели многомесячные кровопролитные бои, которые даже отдаленно нельзя сравнить с «подвигом» венгерских войск под Сталинградом. Но и этого показалось мало — в общей совокупности «безвозвратных потерь противника» появляются японцы, китайцы и корейцы в весьма скромном (для них) количестве 723,8 тыс. человек. В результате всех этих манипуляций удалось получить соотношение потерь Красной Армии и противника как 1,3 к 1.
Ларчик открывается предельно просто. Война для Германии закончилась полной и безоговорочной капитуляцией. После этого любой немецкий военнослужащий (например, охранник на складе боеприпасов в Германии, за всю войну не сделавший ни одного выстрела) мог на формально-законных основаниях считаться военнопленным. Эта юридическая коллизия открывает огромные возможности для манипуляций с числами (не стоит забывать, что на двух солдат действующей армии и у нас, и у немцев приходилось «полтора человека» в различных тыловых и вспомогательных службах). Именно за счет суммирования реальных боевых потерь вермахта с колоссальным числом «майских военнопленных» и были получены вышеупомянутые цифры. Тот же трюк был произведен применительно к Венгрии. А вот Финляндия не капитулировала, 2-я советско-финская война закончилась подписанием Соглашения о перемирии (19 сентября 1944 г.), именно поэтому на стр. 392 реальные потери финской армии оказались в 10 раз меньше спекулятивной цифры венгерских «потерь». Появление же в расчете 640 тыс. японцев и китайцев, плененных в Маньчжурии (по большей части — уже после капитуляции Японии), ничем иным, кроме «черного юмора», и назвать-то нельзя…
20-11=9.
27-11=16.
Есть возражения? Думаю, что уже есть. И совершенно не случайно про цифру 20 (затем — 27) миллионов советских людей, погибших в годы войны, знают (по крайней мере — слышали) все, про цифры потерь Вооруженных сил (9–10–11 млн) знает всякий читатель военно-исторической и публицистической литературы — но при этом очевидная и бесспорная арифметическая разность между числом 27 и числом 11 не упоминается практически нигде и никогда. И это вполне объяснимо — даже у тех, кто заказал цифру в 27 миллионов, не хватило духу громко и открыто предположить, что немцы уничтожили 16 миллионов человек гражданского населения. Это слишком — даже для позднесоветских, равно как и нынешних, «имперских», пропагандистов. Поэтому арифметическая разница между высочайше установленной цифрой в 27 миллионов и числом безвозвратных потерь Красной Армии существует как кантовская «вещь в себе». О ней не говорят вслух — даже тогда, когда, казалось бы, не заметить ее невозможно.
Например, в 2001 году все тот же коллектив военных историков под руководством генерал-полковника Г. Ф. Кривошеева выпустил новый, исправленный и дополненный, вариант своего статистического сборника («Россия и СССР в войнах XX века. Потери Вооруженных сил. Статистическое исследование», М., Олма-Пресс). Цифру безвозвратных демографических потерь военнослужащих составители оставили прежней, т. е. 8,7 млн человек. Соответственно, до 27 им надо было «добрать» целых 18,3 млн Отчаянными усилиями (о которых речь пойдет ниже) удалось насчитать 13,7 млн. После этого идет такая фраза: «Количество погибших за годы войны мирных граждан в результате немецко-фашистской оккупации составляет больше половины всех людских жертв Советского Союза (сравните 13,7 млн чел., и 26,6 млн чел.)». Сравнить же названную цифру 13,7 с арифметически необходимой цифрой 18,3 и обсуждать огромную «недостачу» в 4,6 млн авторы сборника благоразумно не призывают…
Разумеется, и цифра потерь гражданского населения в 13,7 млн человек ужасна. К счастью, она значительно завышена. Набирали 13,7 млн следующим образом. После бесспорной и не вызывающей никаких возражений констатации трагического факта («варварское уничтожение мирных жителей проводилось во всех республиках СССР, подвергшихся вражескому нашествию») сразу же идет конечный вывод: «Всего было преднамеренно истреблено мирного населения на оккупированной территории более 7,4 млн человек». Ссылка на источник № 526. Что такое 526? Это энциклопедический справочник «Великая Отечественная война. 1941–1945», изданный в 1985 году. Я уже не говорю о том, что в фундаментальной монографии 2001 года сама ссылка на выпущенный в эпоху тотальной цензуры энциклопедический справочник смотрится довольно странно. Как ссылка на роман Жюля Верна в современной монографии по проектированию подводных лодок. Важнее другое — в 1985 г. правдой о войне считалась цифра в 20 млн погибших. Как же могут стыковаться те цифры с «новой правдой» про 27 миллионов? Они и не стыкуются. Поэтому составители сборника не моргнув глазом добавляют к числу жертв гитлеровского террора полученное из неких «социологических исследований» превышение фактической смертности населения на оккупированной территории над средними значениями мирного времени. В результате получают еще 4,1 млн. Кто и как определил это «превышение», если даже численность населения, находившегося под оккупацией, известна с точностью не более «плюс-минус 5 миллионов»? А если существует, оказывается, конкретная статистика насильственных и ненасильственных смертей на оккупированной территории, то зачем же тогда понадобилась игра с «передвижкой» итогов переписи населения на 13 лет? На эти вопросы дан короткий и убедительный ответ: «По имеющимся данным».
Еще 2,16 млн погибших составители сборника обнаружили среди так называемых «остарбайтеров» — советских граждан, вывезенных на принудительные работы в Германию. Методика получения этой цифры традиционная: вычитание вместо суммирования. Число вернувшихся в Советский Союз «остарбайтеров» известно. Документы Управления по делам репатриации дают цифру в 2 654 тыс. человек. Огромный разброс существует в оценке числа вывезенных на принудительные работы. По немецким данным, это не более 2,8–3,0 млн человек (причем в эту сумму входят как гражданские лица, так и военнопленные, переданные в распоряжение немецких промышленников). По данным Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников (в дальнейшем — ЧГК) оккупанты угнали на принудительные работы 4,3 млн человек. Составители статсборника указывают «точную цифру» в 5 269 513 человек. Далее методом вычитания получается и число погибших.
При этом составители сборника не обратили внимание на то, что всякому здравому смыслу противоречит представленное ими соотношение числа погибших военнопленных (1,78 млн) и погибших «остарбайтеров» (2,16 млн). Конечно, условия труда и жизни подневольных рабочих были очень тяжелыми. Особенно — в сравнении с тем представлением о «труде», которое существует у современного офисного клерка. Так, в одной из московских газет я недавно прочитал описанную в самых драматических тонах историю про двух украинских девушек, насильственно вывезенных в Германию. Они попали на ферму, где хозяин поручил им уход за целым стадом в 40 коров. В понятиях московского журналиста — это каторга. Увы, сытый голодного не разумеет. 40 коров в хозяйстве крепкого немецкого «кулака» — это не менее 400 литров молока в день. Молочная река с берегами из овсяного киселя. Даже если этот «кулак» был бездушной и злобной скотиной, для которого несчастные, оторванные от дома и родных девчушки были всего лишь разновидностью домашних животных, то и в этом случае частно-собственническое нутро подсказывало ему, что домашнюю живность надо кормить. О такой «каторге» даже мечтать не мог умирающий от голода советский военнопленный, которого летом 41-го расстреливали за попытку доползти до лужи и напиться дождевой воды, а уж избивали ежедневно безо всякого повода…
Удивительные цифры, связанные с количеством и судьбой «остарбайтеров», составители «нового Кривошеева» подкрепляют ссылкой № 537. Это статья в журнале «Социологические исследования» № 12/1991. К этой ссылке дано и весьма примечательное примечание составителей статсборника: «Кроме погибших на принудительных работах в Германии, к числу общих потерь гражданского населения отнесены 451 у 1 тыс. так называемых «невозвращенцев» из состава остарбайтеров, которые при активном участии военных властей Англии, США и Франции были завербованы в качестве дешевой рабочей силы в страны Западной Европы, Латинской Америки, в США и Австралию».