Может быть…
Шрифт:
Убедил Герман и в отсутствии криминала, пояснив, что инвестиции в будущее – личное дело каждого и исключительно добровольное.
На том приятели и порешили, скрепив свой виртуальный договор остатками гремучей франко-российской смеси.
Офис с неброской вывеской – «ООО «Доверие» располагался в Центральном округе города и привлекал к себе не столько удобным местоположением, сколько обнадёживающим и вселяющим уверенность названием.
Правильно размещённая реклама, выпуск красочных буклетов и путеводителей наряду с прочей, хорошо поставленной работой, довершали дело. В расчёте на быстрое и гарантированное обогащение в компанию, словно мухи в своём последнем полёте к манящей запахом липучке, беспрерывно стекались всё новые и новые вкладчики. Печальный опыт вакханалии «девяностых», когда обман был нормой, а мошенники именовались предпринимателями, так ничему и не научил. Народ упрямо продолжал нести свои кровные в глянцевые офисы нуворишей, помогая возводить ещё более высокие, но заведомо обречённые финансовые пирамиды.
Помещение общества лишь внешне напоминало обычную трёхкомнатную распашонку. В остальном же, с учётом наличия дорогой офисной мебели и современной оргтехники, всё указывало на размещение здесь успешного финансового предприятия.
Павла встретил худощавый мужчина в очках, с типичной для бухгалтера внешностью, и без лишних слов тут же усадил за небольшой столик, обеспечив уже оговоренной с Германом непыльной работой.
Сухов знал, что деньги его друг делал из ничего, просто из воздуха. Никакого продукта компания не создавала, а мыльный пузырь раздувался сам по себе, за счёт горе-инвесторов и совершенно на пустом месте. Понимал он и то, что любой процесс, тем более финансовый, без жертв не бывает. Однако каждый раз, когда ему становилось жаль обманутых, он успокаивал себя неизбежностью происходящего и доброй волей самих потерпевших. Мысль о том, что в их числе может оказаться и он, его не посещала. Тем более, что подписывая документы от имени компании, он, по определению, жертвой не являлся. Да к тому же сам «основатель» был его другом.
На протяжении нескольких месяцев Павел исправно приходил в офис и аккуратно ставил свой параф «генерального», получая за это хоть и небольшое, но ощутимое вознаграждение.
Аппетит действительно приходит во время еды. И теперь он не только с нетерпением ждал обещанного, но и строил далеко идущие планы на светлое и беззаботное будущее.
День не заладился с самого утра. Вначале поругался с начальством, а чуть позже, на почве неразделённого представления о «счастье» и «совести», поссорился с Веруней. Но уже после того, как Сухов зашёл в офис и собственными глазами увидел абсолютно пустое, с разбросанной повсюду бумагой и бегающими по комнатам возмущёнными вкладчиками помещение «Доверия», настроение поменялось. Он даже не заметил, как оказался во дворе своей родной девятиэтажки.
Мысли о новой жизни беспрестанно будоражили его сознание, то и дело возникая в виде ярких образов тёплых кокосовых островов и фешенебельных вилл…
«Всё, саморазрушение, которого я так ждал – свершилось! Теперь-то Верка точно не устоит, – подумал Павел, глядя на рабочих, загружающих в автофургон чьи-то пожитки. – Надо же, телик прям как у меня, «соневский»…
Лифт был занят, и он не спеша поднялся на свой «пятый», на ходу обдумывая варианты увольнения с порядком надоевшей ему работы.
Нельзя сказать, что реакция была мгновенной… Но уже в следующие секунды – покачивающийся шаг и полная растерянность…
Девушка в форме судебного исполнителя, видя явную подавленность Сухова, была предельно тактична: «…Да, понимаю. Но, к сожалению, ваша квартира уже три месяца как продана. Причём непосредственно вами. Вот, пожалуйста, договор и судебное решение о принудительном выселении».
Держась за перила и медленно спускаясь по лестнице, Павел ещё не знал, что ко всему прочему его уже ожидал следователь, повестка от которого лежала в его (теперь уже бывшем) почтовом ящике. И, похоже, теперь Сухова действительно ждало беззаботное будущее… К тому же, обеспеченное государством.
И на то ведь была его… добрая воля.
…За всё время пребывания в колонии никто Павла так и не навестил. Не приходили ему и письма, в том числе от Веры. Сам же он писал ей почти ежедневно, и каждый раз просил прощение за своё легкомысленное отношение к жизни. Когда же письма с отметкой об отсутствии адресата стали возвращаться, писать перестал.
Как-то, незадолго до освобождения, Павлу пришло странное письмо. На гашеном штемпелями почтовом конверте без обратного адреса красовались марки… островных кокосовых Сейшел.
Стандартный лист содержал всего лишь одно аккуратно выведенное почерком Веры слово: «Прости!».
20.08.2016
Кот на сутки
Утро для Барсика выдалось не самым приветливым. Шум, крики, звук бьющейся посуды… Перепуганный кот, с вытаращенными от страха глазами, с ужасом наблюдал за всем этим безобразием из-под свисающей шторы. И лишь после того, как квартира опустела, Барсик, с присущей для него кошачьей осторожностью, покинул своё матерчатое убежище, обосновавшись на тёплом кухонном подоконнике добирать недополученные с утра сладкие сновидения.
От всей вчерашней помпезности только и остались: шикарный голубой бант на его шее, вялые розы на огромном круглом столе, да разбросанные повсюду разорванные фото.
Барсика не раз приносили в незнакомый дом. Причём право оказаться в квартире первым принадлежало всегда ему. Но… по неведомой для него причине, именно он в итоге первым и оказывался на улице, среди своей беспородной, мяукающей братии.
…Свадьба пела и плясала. Спиртное – лилось рекой.
К разгару торжества тосты практически не произносились: обходились двумя-тремя словами или, в крайнем случае, фразами. А вот звенеть бокалами стали куда чаще. С одной стороны, членораздельная речь для большинства была уже неподъёмной. Тех же, кто ещё что-то мог, никто не слушал.
Про свадебное «горько!», просто забыли. А похищение невесты и вовсе не заметили. Какой уж тут выкуп? Медленные танцы плавно перетекли в откровенные и даже «грязные».
В общем… свадьба, как свадьба. Как у всех и как всегда. Да и по той же схеме: месяц влюблённости, ЗАГС, ресторан… Зато никаких брачных контрактов и прочих расчётов. Всё исключительно на любви и доверии.
Вначале Марина потеряла Павлика, а потом и Павлик Марину… Слава богу, родители выручили: нашли обоих и после примирения сразу же отправили в заранее снятую на «медовый месяц» квартиру.
Уже у дома (опять же, родители) подобрали вполне приличного, но явно проголодавшегося котика, повязали ему голубенький бантик и, окрестив «Барсиком», первым запустили в квартиру, всё ещё надеясь на сохранение новоиспечённого союза.
…Выспавшись и осмотревшись по сторонам, Барсик понял, что своих новых хозяев ему больше не видеть. Уж больно «душевным» получился у них разговор. А значит и ему здесь нет места. Но, по большому счёту, обижаться-то не на что: и кратковременный приют, вкупе с деликатесами, для бездомного кота – тоже праздник. Ведь из таких маленьких радостей и складывалась его бродячая жизнь.