Может, однажды

Гувер Колин

Сидни: Хорошо. В первый раз ничего не почувствовал?

Я засмеялся. Думаю, я почувствовал слишком много, чем хотелось бы признавать. Я почти уверен, что это было очевидно для нее в конце песни, так как я был прижат к ее груди. Но чувствуя ее голос и то, что он делал для всех других частей меня было гораздо важнее, чем то, что она делала со мной.

Я: Я никогда не «слушал» так никого. Это было восхитительно. Я даже не знаю, как описать это. Я имею в виду, ты была

здесь, и ты та, кто пел, так что я полагаю тебе не нужно, чтобы я объяснял это. Я не знаю. Я бы хотел, чтобы ты это почувствовала.

Сидни: Пожалуйста, наверное. Я не сделала ничего крутого здесь.

Я: Я всегда хотел почувствовать, как кто-то поет мою песню, но было бы немного неловко, если бы это был один из группы. Понимаешь о чем я?

Она засмеялась, затем кивнула.

Я: Я сыграю ту, которую мы практиковали вчера, затем хочу сыграть еще раз эту последнюю. Ты в порядке? Если ты устала петь, просто скажи мне.

Сидни: Я в порядке.

Она отложила свой телефон, и я прижался к ее груди. Все мое тело борется с самим собой. Левое полушарие мозга говорит, что это не правильно, правое хочет слышать ее пение снова, мой желудок нигде не найти, и мое сердце бьет себя в лицо одной рукой и обнимает себя другой.

Возможно, у меня больше не будет такой возможности, так что я обнял ее руками и начал играть. Я закрываю глаза, и ищу биение ее сердца, которое замедлилось с первой песни. Вибрации ее голоса встречаются с моей щекой, и я клянусь, мое сердце вздрогнуло. Она чувствует, как я представляю голос поющий песню, но это можно умножить на тысячу. Я сосредоточен на ее голосе, сочетающемся с вибрациями гитары, и это приводит меня в полный трепет.

Я хочу «слышать» диапазон ее голоса, но это трудно почувствовать без использования рук. Я убираю руку с гитары и перестаю играть. Она тут же перестает петь. Я трясу головой и рисую пальцем в воздухе круги, желая, чтобы она продолжила петь, не обращая внимание на то, что я перестал играть.

Она начинает петь, и мое ухо твердо прижато к ее груди, пока я прижал свою ладонь к ее животу. Ее мышцы сжались под моей ладонью, но это не мешает ей петь. Я чувствую ее голос везде. Я могу чувствовать его в моей голове, в моей груди, напротив моей руки.

Я расслабился напротив нее и слушал звук голоса в самый первый раз.

• • •

Я обнял Мэгги за талию и притянул ее ближе. Я чувствую ее сопротивление подо мной, так что я притянул ее еще сильнее. Я пока не готов отпускать ее домой. Ее рука бьет меня по лбу, и она толкает меня в грудь, будто хочет выбраться.

Я переворачиваюсь на спину, чтобы она встала с кровати, но вместо этого, я получаю пощечину. Я открыл глаза и посмотрел на Сидни, нависшую надо мной. Ее рот движется, но мое зрение слишком затуманенно, чтобы увидеть, что она пытается сказать. Не говоря о том, что вспышки света тоже не помогают.

Подождите. У меня нет никаких вспышек света.

Я сижу прямо на кровати. Сидни протягивает мне мой телефон, и начинает писать мне, но мой телефон умер. Неужели мы заснули?

Свет. Свет включается и выключается.

Я схватил телефон Сидни с ее рук и проверил время: 8:15 утра. Так же я прочитал сообщение, которое она пыталась мне отправить.

Сидни: Кто-то у двери спальни.

Уоррен не стал бы приходить так рано в пятницу. Сегодня его выходной.

Пятница.

Мэгги.

ДЕРЬМО!

Я быстро спрыгнул с кровати и схватил Сидни за запястье, пытаясь поставить ее на ноги. Она потрясена, что я в панике, но она, черт возьми, должна вернуться в свою комнату. Я открыл дверь ванной, показывая ей, чтобы она туда зашла. Она зашла в ванную, затем поворачивается и направляется обратно в мою спальню. Я схватил ее за плечи, пытаясь заставить ее идти обратно. Она оттолкнула мои руки прочь, и указала на мою спальню.

– Верни мой телефон! – сказала она, указывая на кровать. Я вернул ей телефон, но прежде набрал сообщение.

Я: Прости, но я думаю, что это Мэгги. Ты не можешь быть здесь, иначе она не правильно все поймет.

Я протянул ей телефон, она прочитала сообщение, затем посмотрела на меня.

– Кто такая Мэгги?

Кто Мэгги? Как она, черт побери, не помнит …. Ох.

Это возможно, что я никогда раньше не упоминал ей о Мэгги?

Я схватил ее телефон.

Я: Моя девушка.

Она смотрит на сообщение, сжимая челюсть. Затем медленно возвращает свой взгляд на меня, и вырвав свой телефон из моих рук, шагает обратно в ванную. Дверь закрылась перед моим лицом.

Не такую реакцию я ожидал.

Но у меня нет времени отвечать, потому что мой свет все еще переключается. Я направился к двери и открыл ее.

Уоррен стоит в дверях, прижавшись руками к дверному проему.

Нет никаких признаков Мэгги.

Моя паника тотчас утихает, когда я иду назад и падаю на кровать. Возможно, это было некрасиво с моей стороны. Я поднял свой взгляд на Уоррена, потому что очевидно ему что-то надо.

– Почему ты не отвечаешь на мои сообщения? – показывает он с проема.

– Мой телефон умер, – я взял телефон и поставил на зарядку.

– Но ты никогда не допускаешь этого.

– Все бывает в первый раз, – показал я.

Он кивает, но эта подозрительность раздражает, это из ряда Ты что-то скрываешь кивание.

Или я параноик.

– Ты что-то скрываешь, - показал он.

Или я не параноик.

– И я только что проверил комнату Сидни, – он подозрительно согнул брови. – Ее там не было.

Я взглянул на ванную, затем обратно на Уоррена, гадая, должен ли я вообще солгать об этом. Все, что мы сделали – это просто уснули.