Можете нас поздравить!
Шрифт:
— Какие слова себе придумала, чтоб врагов побеждать, — добавила Аня.
— Что за слова? — удивился я.
— Вот те раз! — засмеялся Борька-Кочевник. — О чём же ты мечтал, когда Елизавета Павловна нам письмо от Нади читала?
«О чём мечтал? — разозлился я на Кочевника. — За Принца переживал. Вышел бы к нему раньше, может, он и ногу не сломал бы. Борьке только зубы скалить да бутерброды с колбасой уничтожать». Мне даже есть расхотелось после таких неуместных замечаний.
— Фотографировались мы с Елизаветой Павловной, —
— И у меня удача, — оживилась Варвара Андреевна. — Пока вы узнавали про свою партизанку, я обошла несколько дач и облюбовала одну. Мне здесь понравилось. Я уже и задаток дала, чтоб другим не сдали. А то приедешь весной, а тебе от…
— Ой! — вскрикнул вдруг Принц-Федька и потянул больную ногу из-под переднего сиденья.
— Что случилось? — обернулась к нему Варвара Андреевна.
— Ничего, — поморщился Федька. — Моя нога была под сиденьем. Вы её прижали.
— Нечего совать ноги куда не положено. У меня же нет сзади глаз, — раздражённо сказала Варвара Андреевна.
— Мама, — укоризненно посмотрела на неё Аня и спросила Федьку сочувственно: — Больно?
— Не так уж, — сказал он и замолчал.
А мне почему-то стало жалко, что ногу сломал Принц, а не я. Тогда бы Аня тревожилась за меня и, несмотря на боль, мне было бы хорошо.
Немного погодя Федька наклонился ко мне и зашептал прямо в ухо:
— Я нарочно вскрикнул, чтобы вылезать было сподручнее. Будто я ногу в машине повредил.
Про себя я одобрил Федькин поступок, но вслух сказал сердито, и так, чтобы слышала Аня:
— Пройдёт твоя нога. Нечего из мухи слона делать.
Нет худа без добра
Доехали мы до Аниного дома, а Принц-Федька совсем на ногу ступить не может. Хорошо, Варвара Андреевна сразу же из машины ушла. Мы и признались во всём Григорию Михайловичу. А он без всяких разговоров подвёз Федьку, как самого настоящего принца, к подъезду его дома. Вылез Федька из машины, обнял меня с Павликом, точно лучших друзей, и повис на нас.
Мать Федьки увидела из окна эту картину и выбежала нам навстречу.
— Что ещё случилось? — испуганным голосом спросила она.
— Радуйся, мамка, — невесело сказал Принц, — теперь я недели две никуда из дома не денусь.
— Допрыгался! — сердито крикнула ему мать и забарабанила своими худыми руками по Федькиной спине.
— Где тут поблизости живёт врач? — спросил её Павлик. — Вашему сыну надо осмотреть ногу. У него может быть подкожный перелом.
— Будет людей-то пугать, — отмахнулась от Павлика мать Федьки. И сама внимательно, точно врач, принялась осматривать Федькину ногу.
Ступня у Федьки раздулась, наверное до 45-го размера, и посинела. Точно ему под кожу впрыснули чернила для авторучки.
— Надо доктора позвать, — снова повторил Павлик.
— У меня мать лучше любого профессора понимает, — сказал Принц.
— Вы медсестра? — спросил её Павлик.
— Я и сестра и брат сразу, — невесело пошутила она, всё ещё разглядывая Федькину ногу.
— Моя мать нянечка в городской больнице, — похвастался Принц.
Брат-сестра окончила свой осмотр и мрачно сказала:
— Вот погоди, вернётся с работы отец, он тебе выдаст.
— Это сейчас делать нельзя, — тотчас сказал Павлик, — вы медицинский работник и должны знать, что в таком положении нужен абсолютный покой.
Я дёрнул Павлика за рукав. Чего зря шуметь. Отец у Принца сильный, это верно. Он работает на вокзале носильщиком. Мускулы у него даже через рубашку заметны. Но Федьку он любит и никогда не бьёт. Мать, должно быть, его просто так припугнула, от волнения.
— Мы тебе завтра уроки принесём, — сказал я на прощание.
— Вы их с Антоном и Гришкой пришлите, чего самим время тратить! — крикнул нам вдогонку Федька.
— Ну и хитрец! — сказал Павлик, как только мы вышли из квартиры. — Станет он со своей свитой заниматься.
— Давай к Игорю зайдём, — предложил я, — расскажем, что у нас случилось.
— Надо рассказать, — согласился Павлик.
Игорь жил в старом одноэтажном домике, за которым был маленький участок. Таких домов в нашем районе осталось совсем мало. Домик Игоря тоже должны были снести, а всем жильцам дать новые квартиры с ванной и газом. Я как узнал это, очень расстроился. Вдруг Игорь переедет в другой конец города, тогда он в нашу школу ходить не будет. Но Игорь сказал, что школу он всё равно кончит нашу. Потому что привык к учителям и с нами не хочет расставаться. Значит, мы тоже ему понравились.
Мы вошли в калитку, рядом со старыми, деревянными воротами. Отряхнули друг друга варежками от снега и постучались в дверь. Она выходила сразу на улицу. Открыла нам пожилая женщина. Я узнал в ней мать Игоря. На нас посмотрели такие же добрые, как у Игоря, глаза, и нос у неё был Игорев.
— Входите, входите, Игорь дома, — приветливо сказала она, — только придержите, пожалуйста, дверь, чтоб не хлопнула. Отец у нас спит. Ему в ночную идти.
Я сразу догадался, что отец Игоря работает на экскаваторном заводе. Только один этот завод шумит у нас в городе круглые сутки и после каждой смены долго гудит.
Мы прикрыли дверь так тихо, точно совсем не прикасались к ней. Потом, ещё тише, разделись и пошли вслед за мамой Игоря в комнату. Здесь за большим обеденным столом сидели Игорь и его младший братишка Владик. Тот самый, над которым мы хотели взять шефство. Игорь читал ему сказку про ковёр-самолёт.
— О! К нам гости, — сказал Игорь, откладывая книгу.
А Владик насупился и недовольным голосом проговорил:
— Не одно, так другое. Ни минуты не можешь уделить младшему брату.
Мы еле сдержались, чтобы не рассмеяться. Должно быть, Владик повторил слова мамы Игоря. А уже от себя он добавил: