Можно (сборник)
Шрифт:
Странно…
В следующий раз, подходя к палатке, я уже боялась встретиться с ним глазами. Он так же носато улыбался мне под вывеской «Пиво-воды», рискуя быть унесенным ветром вместе с палаткой. Цокающего звука не было, но он уже звучал у меня в голове. Глаза сами встретились, не удержавшись в шорах запрета. Он подмигнул, помотав головой: «нет-нет, не цокаю, но все равно нравишься».
Я нашла обходной маршрут позади палатки, мимо всегда закрытой двери в ее спине и несущей вахту ярко-зеленой урны у порога. Наполненная коробками и бумагой, урна выглядела
Через неделю я поймала себя на том, что лишь завидя безымянную со спины знакомую палатку, начинаю думать о парне. Есть ли он там сейчас, что делает, о чем думает и кому цокает, вращая флюгером носа? Я выкидывала эти мысли, но моя голова, словно тоскливая зеленая урна, наполнялась ими снова…
В один из дней над головой, полной этих мыслей, собрался дождь. Капнуло уже в пробор, и на щеку, и на спину. Зонта, конечно, нет. Из одежды – босоножки и платье на бретельках. Небо потемнело. Яркая урна возле палатки выглядела единственным маяком в тусклом море нерешительных туч и серых прохожих. Молния со вспышкой и грохотом расстегнула первую нерешительную тучу, выпустив из нее отвесный ливень. Беспомощное платье прилипло к бедрам. Хорошо, что на мне босоножки, – успела подумать я сухим местом в голове, – «воды» входят и выходят сквозь ремешки. Из туфель получились бы хлюпающие тазики…
Вдруг дверь в палаточной спине разинулась, явив мне моего кавказца. Оказывается, он высокий и у него есть ноги. Он был одет во все черное, в цвет неба, словно готовился к этому дню. Парень секунду смотрел на меня, не узнавая в промокшем виде. Потом замахал руками: «Сюда! Быстрей!»
Раздался треск молнии, уже не церемонившейся с расстегиваньем, а попросту вспарывающей живот следующей туче.
Я влетела на порог палатки.
Кавказец отступил внутрь, закрыл дверь, набросил мне на плечи полотенце, стал вытирать.
– Ой, спаси…, – произнесла я, но он приложил палец к щетине над верхней губой и помотал головой: «молчи!»
Он вытирал мне плечи, спину и руки, обжигая взглядом. Я чувствовала, что сделана внутри из отличного, сухого картона и сейчас вспыхну. Он наклонился к уху, щекоча его носом и кудрями и вдруг… проник… Одновременно в рот и «туда».… Во рту точно был большой палец, а там-то что?
– Здравствуй, девочка! Я мечтал о тебе…, – прошептал он, почти совсем без акцента.
Мое возмущение утонуло в возбуждении и там же сгорело. Я не понимала, какое из стихийных бедствий, шторм или пожар, разрывало меня изнутри. Мы целовались, пока не кончился ливень. Потом в окошке потребовали пива, вернув меня в сознание…
Три дня я думала, откуда в простом кавказском пареньке такая изобретательность и свобода, и что случилось со мной, и как он это сделал – одновременно и так приятно проникнув в меня с двух сторон на слоге «здра»…
В следующий раз я намеренно возвращалась с лицевой стороны палатки «Пиво-воды». Носатый черт улыбался мне из окна, глазами предлагая войти. Словно под гипнозом, я обогнула палатку и переступила порог, отдав честь зеленой урне.
Кавказец прикрыл дверь и снова сразу проник в меня…. Одновременно. В рот и не в рот…
– ЗдрАвствуй,
На этот раз я уследила, что он делает это двумя большими пальцами, но что происходит со мной – бродит во мне «пиво» или выходят из берегов «воды»– все равно понять не могла…
Его зовут Георгий. Он из Тбилиси. Учится и работает. Помогает матери. А я хожу на английский два раза в неделю. Больше мы ничего не сказали друг другу. Целовались, пока кто-то не начал требовательно стучать в окно ребром монеты.
Я что, кукла с кнопками!?! – Мучилась я объяснениями с совестью. – Стоит не понятно кому нажать, и все, что ли? Готова? А как же любовь? Духовная близость? Взаимопомощь? Взаимовыручка? Чувство локтя, черт подери! Не говоря уже о прочих чувствах, о которых в книжках, в песнях, в кино? К тому же это не гигиенично! Грязными руками!
В следующий раз я вооружилась плотными трусами и твердым намереньем обойти палатку со спины. Ноги в плотных трусах сами пошли по знакомой дороге…
Он ждал. Улыбался. По-новому причесанные черные кудри закрывали один глаз. Но и одного его глаза хватило, чтобы я снова зашла.… И снова…
– ЗдрАвствуй, девочка…
Насмешливые искорки в его глазах предназначалось моим трусам повышенной непроходимости…
Я нашла другие курсы английского и больше никогда не бывала в том районе. Никогда…
Лишь проходя мимо палаток «Пиво-воды» чувствовала, как наполняюсь слюнями и одновременно теплею «внизу»…
Просила нескольких мужчин делать так же, но «так же» не получилось ни у кого. Может, не хватало вывески «Пиво-воды», а может, акцента…
– ЗдрАвствуйте, девушка! Вы взяли мой пакет! – Улыбнулся мне возле кассы супермаркета высокий седеющий мужчина «кавказской национальности».
Немного располнел. Кудри поредели. Нос тот же. Флюгер. Ресницы вроде короче… Голос? А хрен его знает. Вроде похож. Мы же почти не разговаривали.… Да и прошло лет пятнадцать.… Да, пятнадцать. Но эту интонацию я бы узнала и через тысячу…
Совладав со слюнями и мгновенным потеплением «там», я ответила:
– Здравствуйте, Георгий.
– Да, я Георгий. А как вы узнали?
– Угадала.
– Ну, это, видимо, не сложно. Георгий – самое распространенное грузинское имя. Или мы все-таки знакомы?
– Возможно….
Он посмотрел с внимательной симпатией, но без узнавания.
– А пойдемте, поужинаем?
– Пойдемте…
Он – физик-лазерщик. Учился в Москве, потом уехал на родину, чтобы там работать, но из этого ничего не вышло. В Грузии нет работы для физиков. Снова вернулся в Москву. Защитился. Поначалу стеснялся, что «здесь так умно все говорят и такие умные лица, пока не понял, что делать умное лицо большого ума не надо». Строил заводы, руководил людьми. Достиг всего, что хотел, женился, построил дом, потом понял, что нечего больше хотеть, и что деньги его не интересуют. Сознательно опустился на самое дно. Жена ушла. Все деньги раздал. Кому? Всем, кто просил.… Лишился всего. Оставил только семье – «дети же не виноваты, что папаша идиот»… И только недавно почувствовал, что снова чего-то хочет…