Мрачная Роща

Говда Олег Иосифович

Или это опять проявились мои бонусные возможности? Так сказать, промежуточная награда за прохождение уровня.

– Чего завис?
– жизнерадостно улыбнулся рекомый покойник, делая приглашающий жест.
– Подходи ближе, не боись. Я не заразный...

– И тебе не кашлять, - пробормотал я не слишком внятно, но хоть с шага не сбился. А то уж совсем неудобно получилось бы.

– Думаешь, я твой глюк?
– еще шире улыбнулся 'Швед'.

Не выдержав такой оживленной артикуляции, травинка выпала у него изо рта, тем самым разорвав

кокон наваждения. Плевать, я не прокурор, чтоб выяснять: что, откуда и почему? Не помню кто сказал, если что-то выглядит, пахнет и на вкус не отличается от колбасы - значит, это и есть колбаса. Сравнение далеко не этичное и ни разу не политкоректное, но именно в эту минуту мне, вспомнилась то самое кольцо домашней колбасы, которую Мыколе Шведиру к большим религиозным праздникам присылали из родной деревни. Сырокопченая, начиненная крупнорублеными кусками свинины, почти без специй, но с запредельным количеством чеснока, о своем присутствии в посылке она заблаговременно оповещала весь личный состав, находящийся в подветренном секторе с расстояния в пару километров.

– Думать положено тому, кто звездочки на плечах рисует, а наше дело строевым шагать.

– Ага, - хохотнул Николай.
– Ты мне еще напой: 'Выше ногу папуасы, Кордашу нужны лампасы, а Хоме три звезды, остальное до...'

Потом пружинно вскочил и... протянул открытую ладонь.

– Здоров будь, Рак.

– Да пошел ты...
– проворчал я в ответ, шагнул навстречу и со всей силы сжал товарища в объятиях. Аж хрустнуло. На ветку наступил, наверно...
– Живой, чертушка...

– Как тебе сказать, - Швед не отстранился, но и значительных усилий в процессе обнимания не приложил.
– Помнишь, куда меня?
– он демонстративно задрал подбородок.

Да, ничего не скажешь. Распоротое осколком горло, чисто теоретически, можно зашить. Но чтоб даже шрама не осталось? Так не бывает.

'Бывает, бывает!..'

– Ну и каков твой приговор?

Швед перетек чуть назад. Собственно, я и не удерживал уже, сосредоточившись на чистой, даже без царапин от бритья, шее товарища.

– Знаешь, Мыкола, - я был искренен, как на исповеди.
– А мне это совершенно по бейцам. Главное, что ты здесь, рядом... Эх, жаль выпить нечего.

– Кто сказал?
– усмехнулся Швед, не глядя, протянул руку за спину и вытащил из прислоненного к срубу вещмешка обычную армейскую баклагу.
– Забыл с кем едешь? Дернем за встречу?

– Легко...

– Ну, тогда чтоб наша доля нас не чуралась... Я первый, чтоб не подумал чего непотребного.

Швед ловко отвинтил крышечку и с наслаждением направил струю прямо в глотку. Только забулькало...

– Ух, хорош напиток!..
– довольно отер губы и передал фляжку мне.

– Чтоб лучше в мире жилось...
– закончил я любимый тост прапорщика и уверенно допил то, что еще оставалось на дне литровой емкости.

Ну, вот где он умудрился даже здесь первач достать?

Я чуток посидел с закрытыми глазами, переводя дыхание, и

только минуту спустя вернулся к более прозаической, но по степени важности, далеко не последней теме разговора.

– Слушай, Швед, а тебя ничего не удивляет?

– Вообще, или конкретно? Потому как после воскрешения, все остальное - мелочи. Согласен?

– Наверное...

И в самом деле, глупо говорить о кольчуге, мече или гоблинах, когда мы со Шведиром отмочили такое, что до нас только одному человеку удалось. Да и тот потом оказался Божьим Сыном.

– Ладно, проехали. Спрошу иначе. Ты тут именно меня дожидаешься, или мы случайно на одной тропинке оказались?

– Не умничай, Влад. Меня же убили в прошлой жизни, а не контузили...
– Швед нагнулся и сорвал очередную травинку.
– Скажешь тоже, случайно... Это тебе, городскому, все зеленое - зелено. А я половины из здешних трав у нас дома не видел. Так что вывод прост: мы в другом мире. И если мы оказались вместе, то вряд ли случайно.

– Вот только не надо, Мыкола, из себя смесь Лиденброка с Паганелем изображать. Я и так знаю, что хитрее хохла зверя нет. Колись по-доброму: кто и с какой целью тебя в засаду поставил? Или будешь петь, что у меня паранойя?

– Чуть что, так сразу хохол...
– ухмыльнулся прапорщик.
– А евреи на что? Где-то слышал умную фразу. Типа, даже если у тебя паранойя - это не значит, что за тобой не следят. Го-го-го!.. Но, ты прав, Влад. Я здесь, чтоб держать и не пущать. А также возвращать обратно заблудших...

'Бабушка, ты сюда не ходи, ты туда ходи...
– насмешливо подсуетилась память.
– А то снег - башка попадет, совсем мертвый будешь...'

– Интересно девки пляшут. Это что же у них там такое важное заныкано, что они...
– я неопределенно покрутил головой, - сволочи, так подсуетились. Тебя из мертвых подняли и в охранение выставили?

– А что такое?
– засопел Швед.
– Тебя, значит, можно и после смерти эксплуатировать, а я - типа, рылом не вышел? И потом, Влад, разве кто-то другой тебя шального остановит?

– Наверное, ты прав, - кивнул я.
– Но на этот раз, остановить меня, и тебе не удастся.

– Уверен?

– Как в неизбежности рассвета... Слишком многие концы там завязаны... Жизни и судьбы человеческие. Так что, извини, брат. В фильмах обычно прибавляют: 'ничего личного', но тут другой расклад. Я очень даже заинтересован. Лично.

– Влад, - прапорщик понизил голос.
– Я не пугаю, но Устав караульной службы ты не хуже меня знаешь.

– Первый в голову, второй в воздух?
– я посмотрел в лицо Николаю и увидел там не только досаду и обиду, но и решимость.
– А с чего стрелять будешь?

– Вот еще придумал...
– Швед демонстративно засучил рукава.
– Но задержание я проведу.

'Бить буду сильно, но аккуратно'.

– Очнись, Мыкола, - я отступил на шаг, разрывая дистанцию.
– Это ж когда ты у меня хоть один спарринг выигрывал?