Мрачные сказочки Гренлока

Грин Лило

Один лишь человек обрадовался моему нескромному предложению – Хамс, плотоядное чернявое чудовище. Еще и прыщавое. И настоящий упырь, между прочим. Потомственный. Но без клыков и повадок летучей мыши – он у нас редкий вид – так называемый энергетический. Не было таких никогда, пока этого гада кто-то из другого мира не выкинул в наш. Видимо, там он все, что мог, высосал. Крептозоя ему в печенку! (Это такой вид паразитов, если вы не знали). Нет, ну вот с его-то знаниями можно было запросто свести с лица эту хмарь! Хотя, поговаривали, что это его бывшая прокляла – навела так называемый «неизбывный угорь». И теперь ему ничто не поможет, только искреннее раскаяние. По всей видимости Хамс предпочитал ходить прыщавым, нежели извиниться.

И вот я с отвращением смотрела, как

упырь потирал ручонки. Еще бы – такой ведь простор для сплетен и козней эти социальные сети. Он еще подошел ко мне потом в темном, разумеется, коридоре, подмигнул левым косоватым глазом, и сказал, что он на моей стороне. Фи-и-и-и. Но ведь я-то хотела иного! Камон, гайз? Неужели никому не интересно, что чувствует и чем живет обыкновенная среднестатистическая ведьма, студентка Гренлокского университета подозрительных сил? (На самом деле «таинственных», но тут что-то такое иногда преподают, что мы в общаге его иначе и не называем, как Гупсом, иногда просто Упсом).

После этого моего вопроса на меня фыркнули. Двадцать пять фырков. Один воздержался. И как я это вынесла? Еще и Фуф, гаденыш, высунул язык и скорчил препротивную рожу, выставляя ее всем на обозрение! Да ну вас, ведьмино отродье! Я на самом деле не сильно-то и расстроилась. Чтоб меня расстроить нужно что-то более увесистое и душещипательное. Так что я просто гордо удалилась, не дослушав остальные пятьдесят восемь вопросов на повестке дня. В спину мне гаденько рассмеялись.

Ну, знаете, этот такой традиционный ведьмин смешок? У нас, кстати, каждый год Фестиваль веселья на первое апреля. И Лилинда, да, которая вот сейчас вовсю гоготала, всегда одерживала победу в конкурсе злобного смеха. Ее поэтому на все стрелки брали с собой для устрашения. Однажды даже наш местный Гренлокский авторитет Лысый Хельмуг пригласил на кровавую битву между восточным и западным районами. Лилинда была страшно хороша в своем деле. Поэтому Лысый Хельмуг ее больше не приглашал, ибо после этой битвы у него самого начались кошмары. Правда, сейчас она вдруг подавилась (ну, я просто щелкнула пальцем пока никто не видит, ибо нечего смеяться мне в спину, – если бы в лицо, я бы, может, стерпела). Еще не отойдя от приступа кашля, Лилинда случайно оступилась (ну, это уже не я) и, падая, порвала свое красивое платье из кожи страстоцветки о заботливо подставленный коготь Фуфа (я не просила, честное слово!). В общем, неудобненько вышло. Пожалуй, пропущу пару собраний.

После этого я ускорила шаг и направилась в лабораторию, решившись-таки завести свой собственный аккаунт на вашем фейсбуке. Надеюсь, друзья, вам-то интересно?

***

Вы, наверное, подумали, что Фуф это кот?

Ахаха! Ой, не могу, щас лопну от смеха! Держите меня двадцать восемь!

Короче, Фуф это такая помесь обезьянки с крокодилом, исполненная коварства и подлости. Химера, как настаивала бабуленька, когда дарила мне на пятый день рождения, хотя всем казалось, что Фуф более похож на исчадье ада. Я на эту пакость смотрела с отвращением, но бабуленьке не откажешь. Так что Фуф присох ко мне, как гречневая каша к оставленной в раковине тарелке. Ну, вы понимаете. Пришлось выращивать, воспитывать, вычесывать… и терпеть все Фуфовы выкрутасы, пока бабуленька была жива.

Но когда она, наконец, почила (я тогда была курсе так на втором), я посмотрела на эту угольную зубастую морду, помещавшуюся у меня в ладошке, и нехорошо улыбнулась. Фуф все понял без промедления и бросился наутек, наворотив приличный беспорядок. Я гонялась за ним несколько дней, а потом плюнула. Хорошо так плюнула, по-настоящему, от души. Так что даже пришлось потом избавляться от последствий, так как в порыве чувств я попала на тетрадку соседки. После этого я установила с десяток твареловок по всей комнате, но Фуф изящно обошел их все, и утром я обнаружила его неспешно вылизывающим свой зад на моей кровати у меня же в ногах. Поскольку я сильно не выспалась, а мне еще нужно было участвовать в предвыборной гонке в студсовет, пришлось оставить его целым и невредимым. Все же по части порчи имущества он был неоценим. А в выборах, сами понимаете, все средства хороши, особенно когда твои соперники ведьмы и колдуны. Так вот и живем с тех пор, неотрывно вместе.

Фуф, надо сказать, засранец еще тот. Не одно свидание мне подпортил. А когда началась вся эта история, я встречалась с Луки. Непонятно почему, но Фуф его не трогал и даже, о ужас, пытался ластиться! Я умоляла Луки скормить Фуфа кому-нибудь из пестрого зверинца его папеньки, а там всяких чудищ навалом. Ну, или сожрать самому на худой конец. Луки оборотень что надо, Фуф бы ему на один зубок пришелся. Но Луки как-то странно кривил глазом, подергивал ноздрей и отказывался, мотивируя страхом перед памятью Зловещей Розамунды. В общем, подозрительно это все. Нечто хранило Фуфа, а Фуф продолжал делать гадости, преимущественно мне. Но и другим он тоже норовил залезть в печенку, не без этого. А уж если кто по незнанию насолил Фуфу (на хвост, там, наступил, или пытался погладить – да, бывают и такие извращенцы), все – тут уж проще было уехать из Гренлока, присыпав дорожку волшебным пеплом, чтобы никто не мог отследить путь.

И-и-и… в общем, как только я дописала сие предложение, в лабораторную ворвались вооруженные спесью и черными плащами учинцу (это такие странные твари неопределенного вида, которых наш ректор притащил с каких-то болот и определил охранять универ) и, зловеще ругаясь (наверняка, я их язык все равно не понимаю), вырвали все провода из визира! Луки тут же смылся, и я его в чем-то понимаю – попадись он на нарушении университетских правил, и папочка заставит его вечно вычесывать вшей из своего зверинца. Но все равно я была возмущена до предела! Наверняка это Лилиндины проделки – накапала ведьма! Ну, подумаешь, испортилось одно из тысяч ее платьев, ну, подумаешь, слегка пострадала самооценка… и что теперь – жители Земли никогда не узнают про Гренлок?!

В общем, я вздохнула, манерно, глубоко и несчастно, и попыталась воздействовать на учинцу укоризненным взглядом. Вот только у них, скорее всего, вообще нет глаз, мир они видят как-то иначе и вроде как могут протягивать свои невидимые руки к самым чувствительным струнам души, чтобы как следует их выжать. Так что мне оставалось лишь усилить свои эмоциональные вибрации, внушая им все, что я о них думаю. Меж тем, учинцу, конечно же, должны были меня арестовать и доставить в нашу местную кутузку – отделение для выяснения обстоятельств всяких там происшествий. Тут я даже немножко обрадовалась – там дежурным сегодня был мой двоюродный братец Мико, тринадцатый сын дяди Геральта. Из всех двадцати пяти дядиных детей с Мико у меня сложились самые добрые отношения. Хоть какое-то утешение под конец этого несносного дня! Однако учинцу почему-то не стали меня вязать, кидать на пол, заламывать руки и все такое.

И я поняла почему, когда немного пришла в себя и до моих ушей донесся этот скрежет – Фуф противно переминал челюсти, обнажив все свои сто восемьдесят клыков, между которыми застряло синее птичье перышко, и зловеще сверкал глазами у меня за спиной. Учинцу попятились и, грозно потряся крюковатыми руками в мою сторону, испарились за дверью. Я снова выпустила печальнейший вздох и повернулась к Фуфу. Тут, надо сказать, я тоже испугалась. У Фуфа было настолько гадкое выражение морды и настолько плотоядно блестели голодным огнем его глазенки, что мое сердце, как пишут в романах, неистово ударилось о ребра и принялось суматошно метаться по грудной клетке. Не знаю, как писатели себе это представляют, но было похоже – запульсировал аж кончик носа. Так вот и закончилась моя история с социальной сетью.

Впрочем, я не стала огорчаться, а только сжала кулаки так, что новенький маникюр вонзился мне в ладони, о чем я не подала вида, и, сделав коварно-злобное лицо, вознамерилась вернуться в свою комнату для продумывания плана мести. Выйдя из визирной, я прошла по коридору мимо кабинета с лабораторными животными, в которой обычно зависал Айко. Как ни в чем ни бывало, будто и не было тут никакого шума и гама, произведенного учинцу, он ковырялся во внутренностях очередной распятой на столике крысо-ящерицы. Не поворачиваясь ко мне, он безэмоционально поинтересовался: