Мрачные всадники
Шрифт:
По подъездной дорожке подкатила карета, и люди расступились, чтобы пропустить ее. Это был черный четырехколесный фаэтон с откидным верхом, запряженный двумя чистокровными лошадьми. Он был такой же блестящий, как полированное красное дерево. Спицы были позолочены и блестели на солнце, как настоящее золото. Фаэтон подъехал к дверям «Египетского отеля» и остановился там.
— Вот это видок, — хмыкнул Партридж.
— Ты про коляску? — произнёс Гиббонс. — Это ещё ерунда. Сейчас посмотришь, кто выберется наружу.
Извозчик был приземистым,
Он открыл дверь, и его белые зубы на черном лице засверкали, как бриллианты в лунном свете, а глаза напоминали серебряные монеты
— Господь милосердный, — хмыкнул Партридж. — Похоже, теперь я видел всё.
Но Гиббонс покачал головой.
— Нет, странник. Подожди немного, и поймешь, что не прав.
Извозчик в малиновом бархате открыл дверцу, и оттуда вышло нечто такое, что действительно заставило Партриджа переключить своё внимание. Оттуда вышел мужчина — и какой мужчина!
Высокий, стройный, одетый в темно-синий сшитый на заказ костюм с украшенными драгоценными камнями манжетами, шёлковый жилет и цилиндр. На лацкане его пиджака красовалась роза, и он размахивал тросточкой с набалдашником в виде золотой головы льва. Его лицо было словно высечено из мрамора, а усы — навощены и закручены.
От него просто исходил запах денег и жёсткого, непоколебимого высокомерия.
— Это, должно быть, лорд Джонни Макс Сильвер, — сказал Гиббонс, насвистывая себе под нос, — и кажется, слово «денди» здесь не совсем уместно. Он скорее напоминает короля, сошедшего с трона. Этот высоколобый сукин сын владеет «Серебряным долларом», тремя или четырьмя другими салонами, полудюжиной салунов, рудником и серебряной шахтой в горах. Говорят, что каждый раз, когда он садится на корточки и гадит, то выплевывает пятидесятидолларовые купюры.
Да уж, это было нечто.
Но Партридж быстро забыл, как все это диковинно. Потому что увидел женщину, вышедшую следом из фаэтона. На ней было длинное платье из пурпурного шелка с кружевами, едва скрывающими пышное декольте.
Она раскрыла зонтик и поправила атласную шляпку с оборками, которая только подчеркивала каштановые локоны, ниспадавшие на плечи и поясницу. Ее губы были полными и влажными, а глаза огромными и темными, как дорогой шоколад.
Да, она немного изменилась, но только к лучшему.
Партридж постарался тут же не вскочить. Но сдержался, понимая, что сейчас явно не время.
— Впечатлился, странник? — хмыкнул Гиббонс. — Да, это владелица «Египетского отеля». Подходящая партия для короля, правда, странник?
— Ты слишком оптимистично на всё смотришь, — сказал Партридж, переполненный
— Знаешь её?
— Да, — выдавил Партридж. — Это моя жена.
* * *
Для банды Гила-Ривер всё закончилось резко, как кол в сердце или пуля в голову, в тот самый день, когда они ограбили Сберегательный банк округа Кочиз в Чарльстоне.
Малыш Кирби получил наводку — около 100 000 долларов в долларах и серебряной монете. Заработная плата и деньги для горнодобывающего концерна и животноводческого комбината. Больше добычи за один раз, чем они когда-либо видели.
Большой куш.
Банда на некоторое время затаилась после убийства шайки охотников за головами Пирса. В газетах об этом писали много всякой чепухи, но ни одна из них не была правдой.
В газетах расписали, будто это была какая-то перестрелка со страниц бульварного романа, хотя на самом деле это было больше похоже на стрельбу по мишеням на ярмарке. Люди Пирса перешли дорогу банде Гила-Ривер, и теперь они, все до единого, протянули ноги.
А Кирби и ребята после этого решили на какое-то время отойти в тень. Это была часть плана.
Плана Кирби.
К этому моменту их дело приобрело определенную известность, и каждый лагерь, поезд, банк и расчетный офис на территории Аризоны их ждал.
Поэтому они почти два месяца ничего не делали, давая достаточно времени для того, чтобы пыль осела и охранники потеряли бдительность. Деньги были на исходе, но Кирби сказал им, что, когда придет время, это затишье сыграет им на руку.
Газеты потеряли к ним всякий интерес, и все сходились на том, что дни банды Гила-Ривер подошли к концу.
И снова, по приказу Кирби, они надели одинаковые черные пальто и шляпы с плоскими полями. В руках у них были «кольты-миротворцы» и обрезы Гринера. Они отправлялись на дело, чтобы разбогатеть или умереть, пытаясь это сделать, и, если понадобится, захватить с собой столько противников, сколько потребуется.
Чарльстон был местом переработки серебряной руды из близлежащего Томбстоуна. За год или около того, прошедший с тех пор, как Кирби был здесь в последний раз, город вырос как на дрожжах — магазины, гостиницы, мясные рынки, рестораны, пансионаты и салуны, которых было больше, чем щетины на заднице у свиньи.
Но жизненной силой, притягивающей сюда рабочих, были шахты.
Стоял конец сентября, и, хотя язык не поворачивался назвать его прохладным, мужчинам было гораздо комфортнее, чем в тот знойный день, когда они въехали в Седону. Небо было голубым и лишь слегка тронутым перистыми облаками. Было тепло, но дул легкий ветерок, и пыль клубилась песчаными облаками, поднимаемыми самими шахтами. Сновали люди, но все они были заняты — таскали тележки, грузили корм, подметали дощатые тротуары. Очень немногие бездельничали.