Мрачный и опасный

Уилсон Патриция

Джейк приподнялся, снял рубашку и отбросил, ее на пол. Его темные глаза вновь обратились к ней, а потом он опустился, и она обнаженной кожей почувствовала прикосновение густых волос у него на груди.

Легкий стон сорвался с ее губ, а он улыбался этой своей загадочной улыбкой, которая, казалось, исходила из самой глубины его сердца. Потом он долго целовал ее, и, когда она расслабилась и рас­крылась перед ним, его губы проделали дорожку от шеи и грудей к животу, нежные контуры которого исследовала его рука, а затем губы. Жар начал про­бегать между ними, Кэтрин

уже не выказывала ни­каких признаков страха или стеснения, а лишь тес­нее прижималась к нему.

– Кэтрин, моя прекрасная девочка…

Он вновь отодвинулся, чтобы глаза его видели то, что ощущали руки. На этот раз она смотрела ему прямо в лицо, восхищаясь живым блеском глаз под полуопущенными веками с длинными густыми рес­ницами.

А какая у него широкая мускулистая грудь, ка­кие мощные плечи! И эта смуглая кожа, не загоре­лая, а смуглая от природы. Было в этом что-то тре­вожащее и пугающее, и Кэтрин вспомнились слова тетушки: «дикий, как цыган». В этом был весь Джейк – образованный человек, который покоряет мир своим словом, а сердце у него все же дикое и не укрощенное.

Кэтрин погладила его по лицу, обвела пальцем контур губ, и он, оторвавшись от лицезрения деви­чьего тела, вновь посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, вопрошая.

– Люби меня, Джейк, – прошептала она.

Он целовал ее, снимая то, что еще на ней оста­валось. Потом быстро разделся сам.

Сначала они просто лежали рядом, их дыхание стало тяжелым, прерывистым, и Кэтрин обняла его, удивляясь тому, как удобно совпадают их тела, будто они созданы друг для друга. Никто до сих пор не прикасался к ней и не обнимал так, как это делал Джейк. А тот трогал и ласкал ее так ос­торожно, будто понимал, что все это происходит с ней впервые.

– Ох, Кэтрин, ты такая нежная и хрупкая… Мне даже страшно, что я могу причинить тебе боль…

Это напугало ее, она вдруг до конца осознала, какой он большой и сильный.

– Теперь, Джейк, – прошептала Кэтрин. – Те­перь, пока я не запаниковала.

Она видела ослепительно белые зубы, когда он засмеялся, видела завесу его темных волос, когда он нагнулся и чмокнул ее в кончик носа.

– Безумная девочка, – тихо сказал он. – Это же не жертвоприношение, которое ты принуждена со­вершить. Ты не должна паниковать.

Его заботливые руки и нежные поцелуи изгнали псе посторонние мысли. Вообще все мысли. Оста­лось лишь то ощущение, которое он уже пробудил в ней однажды там, в коттедже тетушки. Теперь, прав­да, не нужно было таить своих чувств.

Она произнесла его имя и так сильно впилась пальцами в его кожу, что он не мог уже больше сдерживаться и овладел ею.

И не осталось ничего, кроме наслаждения.

Единственное, что сохранила память Кэтрин: они пребывали в каких-то иных мирах, пронзенных све­том и радугами, а потом золотой вспышкой острого восторга плоти…

Потом они лежали рядом, и только в эти минуты Кэтрин вдруг в полной мере осознала, как она лю­бит этого человека. А Джейк, немного придя в себя, нежно обнял ее и хрипло заговорил:

– Теперь нимфе не убежать и не скрыться. Пой­мана в лесной чаще, присвоена

и удержана. Ты при­своена мною, Кэтрин. И я намерен удержать тебя, так и знай, больше тебе никогда не удастся от меня скрыться. – Она слегка улыбнулась, все еще потря­сенная впервые пережитым ею шквалом неведомых чувств и ощущений. – Так ты моя, Кэтрин? Моя? И больше не попытаешься убежать?

Кэтрин покачала головой и увидела несказанную радость, огнем вспыхнувшую в его глазах.

ГЛАВА 14

Джейк подхватил Кэтрин, поднял с постели и по­нес к двери.

– Куда мы? – растерянно спросила она.

– Под душ. Ох, как мне хотелось этого вчера, как я жалел, что не был вместе с тобой под душем. Ты вышла оттуда вся такая шелковая и жаркая… Сми­рив себя, я так страдал. А теперь мне не надо ни смирять себя, ни страдать.

Кэтрин неожиданно захлестнула новая волна стыдливости…

Джейк включил душ, а затем поставил ее в ван­ну и подтолкнул под горячие сильные струи воды. Кэтрин попыталась увильнуть, вся съежилась, зак­рылась руками, и Джейк, удивленно посмотрев на нее, увидел, что лицо ее залито румянцем.

– Я не могу!.. – задохнулась она. – Это так… так бесстыдно.

Он расхохотался и, обняв ее, встал рядом с ней под душ.

– Милая, разве это не я рядом с тобой? Неуже­ли ты меня стесняешься?

Она ничего не ответила. Вода омывала ее, лаская кожу, смачивая волосы, сбегая по лицу, а когда Джейк приблизил Кэтрин к себе и стал отодвигать мокрые пряди, чтобы заглянуть ей в глаза, у нее перехватило дыхание. Не успела она возразить, как он начал намыливать ее, осторожно действуя своими огромными руками, и делал это так любовно, что смущение вскоре оставило ее и она доверчиво отдалась его заботе, испытывая невероятное удоволь­ствие.

– Кэтрин, – говорил он, смывая с нее мыльную пену, – без тебя мне нет жизни. Почему, почему я позволил тебе уйти из леса, когда ты появилась там первый раз? Мы бы уже давно были вместе, ведь в глубине души я сразу почувствовал, что ты принад­лежишь тем местам, и всегда будешь принадлежать им, а они принадлежат мне – со всем, что в них содержится.

Всегда. Слово это звенело в ее ушах, и она благо­дарно обняла его. Но может ли счастье длиться все­гда? Она не могла себе представить, что с ней бу­дет, если Джейк оставит ее. Однако у него где-то есть жена, невероятно красивая женщина. Кэтрин издала слабый стон, и он теснее прижал ее к себе, воспламеняясь от прикосновения к ее телу…

На следующий день, проснувшись, Кэтрин уви­дела, что она одна, и мгновенно возникшее ощу­щение потери повергло ее в уныние, которому в последнее время она так легко поддавалась. Да и как поверить, что счастье и в самом деле пришло к ней? Она и не ожидала никакого счастья, не ожидала вообще ничего хорошего от встречи с Джейком. Ка­ким-то волшебным образом она переместилась на миг в неведомый мир, но это был его мир, только его… Ее нежный рот дрогнул, и она лежала, не смея пошевелиться и уповая на чудо.