Мрачный Жнец
Шрифт:
Убийство волшебника более высокой степени было признанным способом продвижения по службе. Однако пойти на убийство казначея мог только тот человек, который получает тихое наслаждение от ровных колонок цифр, а такие люди редко решаются на столь радикальные меры. [2]
Казначей вспомнил свое раннее детство в Овцепикских горах, как они с сестрой оставляли Санта Хрякусу стакан вина и сладкий пирог в канун каждой Ночи Всех Пустых. Тогда жизнь была другой. Тогда казначей
2
Нож для резки бумаг — единственный инструмент, которым они могут внести свое имя в историю судебной медицины. Тем не менее подобные случаи известны.
Например, он даже не догадывался, что станет волшебником и вместе с другими волшебниками будет оставлять бокал вина, кусок торта, куриный рулет довольно сомнительного вида и бумажный смешной колпак для…
…Для того, кто должен прийти. Когда он был маленьким мальчиком, в канун Ночи Всех Пустых устраивали праздник, который всегда проходил одинаково. Когда все дети едва не теряли сознание от перевозбуждения, один из взрослых вдруг говорил насмешливо: — Кажется, у нас сегодня будет особый гость! Именно в этот момент за окном раздавался подозрительный звон свиных колокольчиков и в дом входил…
…И в дом входил…
Казначей потряс головой. Обычно это был чей-нибудь дедушка, нацепивший фальшивые усы. Веселый старикан с полным мешком игрушек. Он отряхивал снег с сапог, а потом начинал раздавать подарки. Но сегодня…
Конечно, старина Сдумс чувствует себя совсем иначе. После ста тридцати лет жизни смерть, должно быть, обладает определенной привлекательностью. В тебе начинает пробуждаться интерес: а что будет дальше?
Запутанный анекдот аркканцлера наконец подошел к мучительному завершению. Собравшиеся волшебники подобострастно захихикали, а потом попытались понять, в чем же соль.
Казначей незаметно взглянул на часы. Двадцать минут десятого.
Ветром Сдумс толкнул речь. Она была длинной, бессвязной и посвященной добрым старым временам. Могло показаться, что он обращается к своим друзьям, умершим по крайней мере лет пятьдесят назад. Однако никто из волшебников не возражал, потому что со временем у всех выработалась устойчивая привычка не слушать старика Сдумса.
Казначей не мог оторвать глаз от часов. Изнутри доносился скрип педалей — это демон терпеливо двигался к бесконечности.
Двадцать пять минут.
«Интересно, как все произойдет?» — подумал казначей. С улицы должен послышаться — «Кажется, у нас сегодня будет особый гость» — стук копыт…
Дверь действительно откроется, или Он пройдет прямо сквозь нее? Глупый вопрос. Он славился своей способностью проникать в закрытые помещения — особенно в закрытые помещения, если поразмыслить логически. Понадежней спрячьтесь, заткните все дырочки до единой и ждите — вскоре Он обязательно явится за вами.
И все же казначей надеялся, что Он войдет через дверь, как самый обычный человек. Нервы казначея и так уже звенели, как струны. Разговоры становились все тише. Казначей заметил, что еще несколько волшебников выжидающе поглядывают на дверь.
Сдумс очутился в центре постепенно расширяющейся окружности. О нет, специально его никто не избегал, это броуновское движение всех от него отдаляло.
Волшебники способны видеть Смерть. И когда умирает волшебник, Смерть является за ним лично, дабы проводить его в загробную жизнь. «Интересно, неужели это можно счесть привилегией?» — рассеянно подумал казначей.
— И куда вы все так уставились? — бодро воскликнул Сдумс.
Казначей открыл часы. Крышка под цифрой «12» распахнулась.
— Может, завяжешь меня трясти? — возмущенно пискнул бес. — Я все время сбиваюсь со счета.
— Извини, — тихо прошептал казначей. Девять часов двадцать девять минут. Аркканцлер шагнул вперед.
— Пока, Сдумс, — сказал он, пожимая высохшую руку старика. — Нам будет тебя не хватать.
— Даже не знаю, и как мы без тебя справимся… — с благодарностью добавил казначей.
— Счастья тебе в другой жизни, — проговорил декан. — Заскакивай, когда будешь проходить мимо. Если, конечно, вспомнишь, кем ты был.
— Тебя здесь всегда ждут, правда-правда, — прочувствованно изрек аркканцлер.
Ветром Сдумс вежливо кивнул. Он ни слова не слышал из того, что они говорили, но по привычке кивал.
Все волшебники, как один, повернулись к двери. Крышечка под цифрой «12» снова открылась.
— Бим-бом, бим-бом, — проверещал демон. — Бимли-бимли-бом-бим-бим.
— Что-что? — испуганно переспросил казначей.
— Половина десятого! — рявкнул бес.
Все волшебники с несколько осуждающим видом повернулись к Ветром Сдумсу.
— Ну и чего вы таращитесь? — осведомился он.
Стрелки на часах со скрипом двинулись дальше.
— Ты как себя чувствуешь? — громко спросил декан.
— Отлично, отлично, как никогда, — ответил Сдумс. — Передайте-ка сюда ром.
На глазах у изумленных волшебников он щедро плеснул в свой бокал из бутылки.
— Э-э, ты бы не слишком увлекался… — немного нервничая, заметил декан.
— За здоровье! — провозгласил тост Ветром Сдумс.
Аркканцлер постучал пальцами по столу.
— Слушай, Сдумс, — сказал он, — ты абсолютно уверен?..
Но Сдумса уже понесло:
— А этих залепешек не осталось? Не то чтобы я считал их нормальной пищей. Что особенного в сухих грязных корках? Я бы сейчас не отказался от знаменитого мясного пирога господина Достабля…
И тут он умер.
Аркканцлер обвел взглядом волшебников, подошел к креслу-каталке и проверил пульс на синих венах запястья. Покачал головой.
— Хотел бы и я так уйти… — растроганно произнес декан.