Мрак по наследству. 2 в 1
Шрифт:
– Эмма Хатсон, ты слишком высокого обо мне мнения! И о себе, кстати, тоже. Спасибо за столь лестный комплимент, но я не Дьявол. – незнакомец, подавив смешок, в миг стал серьезен, – Я всего лишь демон, повелитель трех легионов демонов и твой скромный слуга. Но для тебя я Бог, твой Бог. Мне не нужна твоя душа, Эмма Хатсон. – говорил он, читая ее мысли, которые явно действовали ему на нервы ввиду абсурдности и излишней наивности. – Мне ничего не нужно от тебя. Единственное, что я прошу взамен моих действий – безоговорочно отдать мне Саманту в день ее совершеннолетия. Я большего не прошу, и не попрошу. Мне можно доверять, иначе стал бы я разбрасываться своим могуществом, получив взамен лишь одну девчонку, которую сам же вытащил из того света?
– Зачем она вам?
– А вот этого знать тебе вовсе необязательно.
– Вы могли убить меня и забрать ее. Зачем вы пощадили меня? Какая моя миссия в том?
– Увидимся через
Глава 1. Не такая, как все
Я мало что помню из своего детства. Особенно ранние годы пронеслись как в тумане. И то, как я лишилась своих родителей, не всплыло в моей памяти ни разу. Меня частенько интересовал разговор о моей маме, моем отце, какими они были, хорошими или нет, и что с ними произошло в действительности.
Эмма не очень любила говорить о них, а если и говорила, то старалась вкратце ответить на мои назойливые вопросы, и тут же перевести разговор на другую тему. Да и тот факт, по словам Эммы, заменившей мне родную мать, что я воскресла из мертвых, тоже не отложился в моей памяти или хотя бы во снах.
Я, Саманта Фоллс, или привычнее все-таки называться Сэмми, ведь так величали меня почти все, жила и росла, как обычный человек, во вполне обычной, но немного не полной семье, но с обычными привычками, занятиями и увлечениями. Взращенная любовью и обильным вниманием со стороны близких мне людей, пройдя долгий путь от гадкого утенка до складно сложенной отличницы с незаурядной яркой внешностью, белоснежными волнистыми волосами до пояса, растущими намного быстрее, чем у сверстников, я всегда была одинока в своих мыслях. Меня удивлял мой внешний облик с каждым днем, вернее, превращение из толстой белобрысой девчонки, у которой все лицо когда-то было сплошь усыпано веснушками, с кривыми ногами и полным отсутствием обаяния, в фигуристую красавицу с идеальным лицом, напоминающим фарфор, мои волосы из тонких блеклых косичек превратились в огромную копну, пышную гриву. Я раньше совсем не считала себя красавицей и, даже напротив, стеснялась своей внешности перед одноклассниками, но теперь я каждый день не уставала любоваться своим кукольным отражением в зеркале и не верила, что красота мне досталась от природы, ведь я ничего не предпринимала для того, чтобы выглядеть лучше.
Я расцветала с каждым днем, но… В моей настоящей жизни было одно весомое «но»! Я не могу сказать, что плохо живу, или мне не хватает чьего-то внимания. Эмми, почти сестра, которая приютила нас с Кэсси давным-давно, всегда была рядом, вырастила нас, за что мы бескрайне благодарны. Дядя Роберт, ее друг, всегда баловал меня, доставал любые игрушки и сладости, красивую одежду и все-все, что я только могла пожелать. Он делал все, что мне могло только взбрести в голову. Он оберегал меня от любых волнений, заботился, успокаивал, если же что-то не ладилось с сестрой или сверстниками. Дядя Роберт напрочь забыл о собственной личной жизни и целиком отдался моей, стал мне отцом, братом и, как ни парадоксально бы это не прозвучало, идеалом мужчины. Нет, на самом деле он был мне вовсе не дядя, а так, просто мягкосердечный друг семьи. Я всегда считала, что Эмма и Роберт очень добрые люди, раз посвятили свои лучшие годы нам с Кэсси, ничего не меняя в своей личной жизни. Некоторое время, а это было очень давно, мы с сестрой всерьез задумывались о том, что у Эммы с ним был негласный роман, о котором они оба почему-то молчали, не показывая при нас своих чувств друг к другу, но эти догадки провисели в моем сознании недолго, так и не получив весомого подтверждения. И, по прошествии нескольких лет, меня стал интересовать сам Роберт, даже больше, чем мне бы хотелось того. Как мужчина, он меня интересовал, его облик, довольно необычный, но привлекательный, завораживал меня, а его серебряные глаза даже снились мне по ночам. Мне нравится, что Роберт отличается от всех мужчин, кого я знаю и видела, он другой, и дело не только в том, как он одевается и что он носит длинные волосы. У него лицо необычное, манеры странноватые, как будто он из благородных кровей и почему-то обосновался среди нас, простых девчат с простыми запросами.
И сейчас, когда мое совершеннолетие уже не за горами, я по-другому посмотрела на мир, на ограниченную свободу, свои желания и увлечения.
Раньше, всего несколько лет назад, когда я была ребенком, мне предоставлялась свобода в куда более полной мере, чем сейчас. Я делала все, что хотела, а потом, когда мне стукнуло шестнадцать,
Был только один человек, который годами удовлетворял мои запросы по всем параметрам и на кого не был похож ни один парень, которого я знала, но он был еще более недосягаем для меня, чем планета Сатурн и путь до нее пешком. Планетой Сатурн оказался как раз-таки Роберт. Я засыпала в мечтах о нем и просыпалась с мыслями, что сегодня я осмелею и скажу ему о своих чувствах. Но этого не происходило. Не могла решиться.
По мере того, как мне стукнуло семнадцать лет, я стала стыдливо избегать долгого общения с Робертом, время от времени прячась за книжной полкой в столовой или в саду, подслушивая их разговоры с Эммой и надеясь, что не услышу в них ничего, что могло бы вызвать ревность или намек на то, что Роберт занят кем-то другим. Я стыдилась своих чувств по отношению к нему, ведь Роберт заменил мне отца, брата, он учил меня ходить, говорить, купал и рассказывал сказки на ночь. Много чего он сделал для меня, а я втрескалась в него по самые уши, не замечая никого, кроме Роберта. Мысли о нем не давали мне покоя ни днем, ни ночью. И даже в школе, где просто невозможно не отвлекаться от своих злободневных думок из-за трудных уроков и взбалмошных подруг, он не покидал моих размышлений.
Эта любовь, первая моя любовь, как бы сладка и невинна не казалась, была непростительна, ведь Роберт всегда был со мной. Он старше меня, лет на тридцать-тридцать пять. Я не спрашивала никогда о его возрасте, но логически понимала, что он начал посвящать свое время мне не с двенадцати лет. Просто выглядит моложаво, а так он нереально стар для меня.
Возраст дяди Роберта оставлял серьезные пятна в моей истории о нем, притом, что он выглядел лет на двадцать пять, но никак не больше и, что самое невероятное, я всегда помнила Роберта таким, каким он был и сейчас. Если бы я не знала его все семнадцать лет, то наверняка подумала бы, что он вампир или кто-то вроде того, кто никогда не стареет. Мне казалось, что своей красотой и ухоженностью я была обязана именно ему, не понимая причины этих мыслей, взявшихся неоткуда, но обосновавшихся в голове довольно прочно. Я даже думала, что Кэсси вовсе мне не сестра. Скорее, Роберт был моим братом или другим родственником, поскольку его внешний облик был настолько идеален, что я не видела в нем ни одного недостатка, кроме холодной, замерзшей красоты. Такой же холодной, как и моя красота.
Моя сестра Кэсси не выглядела так, как я. Она была обычной девушкой с примечательной, но довольно заурядной внешностью. Я же, словно с обложки глянцевого журнала сошла. Но, возможно, имела некоторое сходство с фарфоровой куклой, которыми были заставлены все полки в моей комнате.
Я не знала, в чем конкретно заключалась заслуга Роберта в том, что я выгляжу именно так. Может, меня он любил больше, чем сестру, уделял мне все свое внимание, всю любовь и нежность отдавал без остатка, а ее обделял. Или мы оба с ним переболели странной болезнью, и теперь стали похожими друг на друга. У меня даже волосы стали завиваться, как у него, причем к семнадцати годам. А может, я не такая, как сестра, в этом и вся таинственная загвоздка. Не такая, как все, ведь я не понимаю своих подруг, одноклассников и даже Эмму, которая была и остается для нас почти мамой. Все они кажутся мне другими, я не могу завязать с ними должного общения, такого, какого бы хотелось и чего порой очень не хватало. Все они кажутся мне неинтересными, как будто я не из их мира и много чего не понимаю и не пойму.
Мой интерес неподдельно вызывал лишь один человек, которого я понимала без всяких слов. Мне казалось, что между нами существует какая-то незримая внутренняя связь, которая удивительно прочна и которую невозможно объяснить, а также предположить возможные мотивы ее появления. Роберт казался мне самым родным на этой планете, единственным, которого я любила и которым дорожила больше, чем остальными. Будто я и он, когда сидим вместе, общаемся, смеемся, образуем некий ореол. Прозвучит банально, но мы с Робертом и впрямь сливаемся в одно целое. Когда же он находился далеко от меня из-за командировок по работе, мой мир казался опустошенным, а душа – ушедшей из тела. Будто Роберт забирал ее с собой, а по приезду возвращал на прежнее место. Стоило ему появиться в зоне видимости, мой внутренний мир сразу расцветал, обретая палитру ярких красок, и меня окутывало легкое блаженно-порхающее чувство, что я не одинока.