Мрак под солнцем
Шрифт:
В Совет фронта вошли наиболее видные деятели румынской революции. Двадцать третьего декабря группа «Чиновника» прибывает в Тырговиште. Через пять часов после нее в город прибывает китайская группа, высланная сюда по личной просьбе посла Китая в Румынии. Напряжение достигает своего апогея. Николае в эти два дня старается успокоиться. По совету Елены он даже пытается подкупить солдат охраны, чтобы бежать из города. Но все тщетно. Солдаты и офицеры меняются каждый день, ему пока не удается договориться ни с одним из офицеров.
Двадцать четвертого декабря рано утром в министерстве обороны Румынии собирается Совет Фронта национального спасения. В городе
Ох уж эта революционная необходимость! Во имя нее иногда убивают сотни и тысячи людей. Во имя революции отрубили голову в общем-то порядочному королю Карлу Первому. Во имя революции отправили на гильотину тысячи французских дворян, цвет нации, убивая без разбора и взрослых, и подростков. Во имя нее казнили недалекого Людовика Шестнадцатого и даже его жену, которая по французским законам и не могла претендовать на престол ни при каких обстоятельствах.
Во имя революции были замучены и погибли лучшие русские фамилии в Гражданской войне. Во имя революции расстреляли царя, который был не таким мучеником и святым, каким объявлен ныне, но который стал таковым, ибо принял смерть вместе с детьми своими, смерть непонятную и оттого еще более страшную. Во имя революции убили ребенка, его сына, четверых девочек, даже врача, повара и фрейлину. И все это — именем революции.
Именем революции будут расстреляны и супруги Чаушеску. Суд длился всего несколько часов. Обвиняемых никто не слушал, все было решено заранее. Позднее Петру Роман честно написал, что расстрелять Чаушеску было решено еще в Бухаресте. Решено до суда! Без суда! Без обвиняемых!
Но именем революции стрелять можно. Такая традиция существует уже столько веков. Почему ради нее не расстрелять старика, объективно очень много сделавшего для своей страны и, к своей личной трагедии, превратившегося в заурядного диктатора. Почему не расстрелять заодно с ними его жену, которая, конечно, была не Президентом, но тоже виновата, хотя бы тем, что ее никто не любил, кроме самого Николае, а это было слишком много для Румынии. В Бухаресте Силвиу Брукан заявил, что с диктаторами нужно кончать. И член Совета Джелу Войкан вылетел вместе с генералом Стэнкулеску, чтобы провести казнь. Не суд, а казнь! Заодно с генералом полетел кинооператор, который должен был заснять сцену суда и казни на пленку.
Сама операция была названа «Желтый шарф». Операция по расстрелу двух стариков, приговор которым независимо от их подлинной вины был вынесен за сто километров от их места пребывания без суда и следствия. Вот уж действительно во имя революция можно все. Некоторые члены Совета требовали вообще не устраивать суда, а расстрелять Чаушеску сразу по прибытии делегации на место. И единственным, кто высказался против этого, оказался… будущий Президент Румынии Ион Илиеску. «Если мы казним Чаушеску без суда, весь мир будет с подозрением относиться к румынской революции», — пророчески заявил Илиеску. Члены Совета нехотя дали свое согласие на рассмотрение дела бывшего диктатора.
В Тырговиште на вертолетах вылетают Джелу Войкан и генерал Стэнкулеску. При подлете вертолетов к казармам Стэнкулеску должен помахать из кабины национальным флагом Румынии, сложенным таким образом, чтобы все видели желтую полосу. Поэтому и название операции «Желтый шарф». Оба прилетевших
История не прощает пренебрежения. Несмотря на опасения Илиеску, казнь супругов Чаушеску навсегда останется позорным пятном в истории румынской революции. Решение об их казни, как подчеркивают многие участники Совета, было принято утром двадцать четвертого декабря. Затем двое эмиссаров вылетели в Тырговиште, что заняло около часа. Наконец состоялся суд. И в тринадцать часов пятьдесят минут генерал Стэнкулеску передал в Бухарест, что оба супруга казнены. Сколько же времени длился этот объективный судебный процесс, в ходе которого у осужденных не было даже времени на апелляцию. Поистине сталинские «тройки» действовали не столь оперативно.
История сохранит нам имена этих удивительных судей — генерал Георгика Попа, генерал Атанасие Стэнкулеску, Джелу Войкан и Виргил Магуреану, будущий руководитель румынских спецслужб уже после победы революции (!). Нужно отметить, что в последние часы своей жизни Николае и Елена Чаушеску держались удивительно мужественно, словно понимая, что отныне принадлежат истории.
Едва судебный процесс закончился, как обоих супругов вывели во двор. Кинооператор, только закончивший съемку в суде, еще бежал по коридору, пытаясь успеть к моменту казни, когда раздалась команда офицера, приказавшего стрелять. Несчастный кинооператор даже не успел заснять этот момент. На теле Николае Чаушеску позже было найдено около сорока ранений. Конечно, русского царя убили менее варварским способом, в него разрядили лишь два револьвера. Но это не мешает причислять его к лику святых. История, словно продажная девка, готова обслуживать любой режим при любых правителях.
Группа «Чиновника», не получившая приказа на освобождение Чаушеску, узнала о его казни через два часа. Китайская группа, получившая приказ на освобождение Чаушеску, только начинала развертываться в Тырговиште, надеясь, что у них в запасе есть еще несколько дней. Но и те и другие испытали шок, узнав о скорой казни Чаушеску. Такого не было нигде в Европе. Спокойно остался жить в Варшаве Войцех Ярузельский, уехал в Москву Эрих Хонеккер, остался в Болгарии Тодор Живков. И только в Румынии, где революционные события немного подтолкнули «специалисты» из-за рубежа, произошел этот печальный акт трагедии.
Один из людей «Чиновника» даже сумел поговорить с двумя солдатами из охраны, лично присутствовавшими на казни бывшего Президента и его супруги. Ничто так не нравится людям, как унижение бывшего кумира, словно это оправдывает их собственную ничтожность. Свой приговор бывший Президент страны встретил с небывалым достоинством, и затем, вспомнив всю свою предыдущую жизнь, он сумел собрать необходимую энергию и волю, так помогавшую ему во все годы его правления. Во двор он вышел, поддерживая свою супругу. Они были вместе столько лет и теперь собирались вместе умереть. Он вдруг подумал, что лучшего друга у него не было никогда. И осторожно сжал руку Елене.
Последние слова, которые Николае Чаушеску произнес перед казнью, были о Советском Союзе. Все началось тогда, в восемьдесят восьмом, еще раз подумал он. А ведь можно было все остановить, не допустить такого развала.
— Все началось тогда, — сказал очень тихо диктатор, но его услышали солдаты и офицер, командовавший расстрелом.
— Что? — спросила Елена. И в этот момент прозвучали выстрелы.
Часть II