Мрак в конце тоннеля
Шрифт:
– Я рядом, если что.
– Ты что, все-таки следил за мной? – радостно возмутилась девушка.
– Удачи!
Я не стал отключать трубку, а всего лишь бросил ее на сиденье; сам же высунулся из машины, вставил ствол пистолета в зазор между открытой дверью и передней стойкой, прицелился и выстрелил под пятое колесо «Ниссана», угодив точно в щель между бампером и пластиковым футляром запаски. Радиомаяку там самое место.
Наушник от приемного устройства я надел в тот самый момент, когда Вика закричала, убегая от Гоги.
– Помогите! – услышал я.
Несолоно хлебавши, мужчина вернулся обратно в машину, но на этот раз не стал никому жаловаться по телефону.
Я поднял трубку с сиденья, но услышал в ней короткие гудки. Позвонил Вике, услышал ее голос.
– Где он? – чуть не плача от переживаний спросила она.
– В машину вернулся.
– Ты его видишь?
Я промолчал.
– Ты, правда, думаешь, что он опасен?
– Ты тоже так думаешь.
– А кто это такой?
– Он знает, где ты работаешь. Он знает, где ты живешь. Так что к себе домой пока не иди. Побудь пока у меня. Вернусь, поговорим…
– Когда ты вернешься?
– Пока не знаю.
Мне нужно было выследить Гогу, чтобы узнать, где он живет. Навести о нем справки, выяснить, чем он дышит и на каком уровне – на земле или глубоко под ней. Для этого я и прицепил к его машине радиомаяк, сигнал от которого подавался и на монитор моего бронированного ноутбука, и на экран спутникового навигатора, который сейчас находился прямо перед моими глазами.
«Ниссан» выехал на дорогу, и я спокойно последовал за ним, не опасаясь быть обнаруженным. Сигнал с маячка не терялся, и я свободно мог держаться от преследуемого внедорожника на безопасном для себя расстоянии. К тому же Гога ехал в сторону метро, где, видимо, собирался перехватить Вику.
Но нет, он проехал мимо станции метро, свернул в сторону Садового кольца. Лето, конец рабочего дня – кто-то стремится домой в область, кому-то нужно на дачу, – так что в сторону МКАД выстроилась огромная очередь из машин. Зато в обратном направлении дорога была свободна. Мы ехали довольно быстро, я соблюдал безопасную дистанцию, поэтому не мог держать объект под прицелом лазерного звукоснимателя, хотя и неплохо было бы услышать, о чем он говорит с человеком, которому пожаловался о своей неудаче с Викой. Если это его босс, то, судя по тону, Гога был с ним на короткой ноге. Но, скорее всего, это были две примерно равные величины в непонятной пока для меня иерархии.
Мы выехали на Садовое кольцо, затем оказались на улице Красина, что в районе Тверской. «Ниссан» остановился возле старого десятиэтажного кирпичного дома с потемневшими от времени стенами. Во дворе сосны, высотой больше, чем сам дом, березы, липы; деревьев было так много, что солнечный свет едва проникал сюда. И подъездная дорога узкая, так что Гоге, чтобы поставить внедорожник, пришлось въехать левыми колесами на тротуар. Я повторил его маневр.
К этому времени я уже был в полной боевой готовности. Парик на голове, усы под носом, а под нижней губой – специальная резиновая прокладка, чтобы визуально увеличить подбородок.
Дверь в подъезд открывалась с помощью «тач-мэмори», но это не проблема. В арсенале у меня был универсальный домофонный ключ, и я проник в дом вслед за Гогой незаметно для него. Я увидел, как он открывает дверь квартиры на первом этаже и с хозяйским видом входит в нее. На этом мое путешествие по подъезду и закончилось.
Неплохо было бы проникнуть к нему в квартиру, чтобы установить прослушивающие устройства. Но у меня был лазерный звукосниматель, и это решало проблему. Впрочем, я могу залезть в телефонный щиток, чтобы взять на прослушку линию связи. Для меня это не сложно, но требуется время. А мне очень хотелось услышать, о чем и с кем он сейчас говорит. Если, конечно, в квартире, кроме него, кто-то был. Да и позвонить он мог, своему шефу например.
Я вернулся в машину, направил на окно его квартиры невидимый шпионский луч, но услышал только звуки, которые мог производить человек, хозяйничающий в своей квартире. Дверца шкафа скрипнула, полилась вода из крана, зашумел закипающий чайник… По всей видимости, Гога жил один, и ему не с кем было разговаривать.
Но все-таки я дождался, когда он возьмет в руки телефонную трубку, и услышал его голос.
– Костян, привет… Да, это я… По девятке все нормально… Ну, почти нормально. Следствие глохнет… Да, Платона убрать надо, тогда совсем заглохнет… Работаем… Нет, он отфутболил девчонку. Не хочет заниматься этим делом. Она к другому спецу обратилась… Думаю, не хочет рисковать. И ведет себя спокойно… Но я все равно думаю, что его нужно зачистить. Ну, чтобы совсем тему закрыть… Да очень просто. Девчонку заморочим, она к нему домой придет, сделает его, а потом к братцу своему отправится… Да нет, аккуратно все сделаем, отвечаю… Так никто и не говорит, что просто будет. А кому в этой жизни легко?.. Нормально все будет. Обещаю… Отдыхай и не парься. Ну, до встречи!
Он попрощался с одним абонентом и тут же связался с другим.
– Юра, ты мне завтра будешь нужен… Я знаю, что у тебя нога. Ничего, костыли возьмешь… Короче, завтра утром будь у меня… Хорошо бы сейчас этим делом заняться, но я не могу, слишком устал… Да, там и был. Два дня – сплошная ночь. И все сам да сам… Достала меня твоя нога!.. Ладно, завтра утром будь у меня…
Судя по тону, каким с ним разговаривали, Юра был куда меньшей фигурой, чем некий Костян. И он подчинялся Гоге, а не наоборот.
А перед Костяном Гога отчитывался о проделанной работе. О не совсем удачно проделанной работе. «Девятка» – это, видимо, бункер в районе Баррикадной. Следствие по убийству на этом объекте заглохнет, если я успокоюсь. Поэтому и была направлена ко мне Вика, чтобы выяснить, как я отнесусь к тому, чтобы заняться поисками ее брата. Но девушка обратилась к другому детективу, и Гога решил, что я не хочу ввязываться в это дело. И все равно собирался избавиться от меня.
Может, он подсылал ко мне Вику еще и потому, чтобы она втерлась ко мне в доверие. Завтра-послезавтра ей промоют мозги, отправят ко мне домой, я ее впущу к себе в квартиру, и она что-нибудь со мной сделает. Я умру, а она отправится к своему брату. Под землю. А может, и на небеса. Если вдруг в ее сумочке окажется взрывное устройство. Все ведь может быть…
Два дня у Гоги была сплошная ночь. Что это могло значить? А то, что все это время он мог находиться под землей.
«Все сам да сам…» Похоже, Гоге самому приходилось спускаться под землю. У некоего Юры сломана нога, его первый собеседник чем-то занят, Костян где-то на отдыхе…
А под землей у него было много работы, поэтому он очень устал. Выспится за ночь, а завтра отправится на охоту за Викой. И Юру с собой возьмет, не важно, что со сломанной ногой.
И еще из разговора с Юрой можно сделать вывод, что Гоге некогда было вплотную заниматься Викой. Все-таки два дня где-то пропадал. Но тем не менее он знал, что девушка отказалась от моих услуг. Значит, если не он, то кто-то держал ее в поле зрения. Возможно, прослушивал ее телефон… Но, скорее всего, следили за ней не очень пристально, иначе бы Гога знал, что я сам наблюдаю за ней. Также он мог бы узнать, что я сел к нему на хвост. Но нет, он находится в неведении, и это большой плюс для меня.